кто его приветствует душой,Преобразит холодный мрак вселенной.
Воскликнув громко: Это хорошо!
Не стойте, братья, поперёк его движенья,
Он нас летать научит! Он – полет!
Абсурд нам мать, отец и избавленье
От всех инструкций задом наперёд,
Плен конституций и уставов иго
Сметает революции Абсурд,
Нет выбора, не будет либо-либо,
Воспой Абсурд нам добрый Трубадур.
Пусть он поёт, а я устал чего-то,
Всё, что имел, давно вам рассказал.
Бодаться с логикой – нелёгкая работа,
А потому – Абсурд мой идеал!
В поддержку конкурса сия лихая ода,
На Зайцах подуркуем нынче всласть,
Придёт участвовать большая тьма народа,
Тут хорошо бы не ударить мордой в грязь.
Вперёд, друзья! За клавы, ручки, перья!
Пусть от безумства рушится ВКонтакт!
Нет большего на свете наслажденья,
Чем абсурдировать! И это, братцы, факт!
Александр Сержан «ПРЕДПОСЛЕДНЕЕ»
Сообщество ВКонтакте «Леди, Заяц & К»
Это были предпоследние батареи. Сгорбившись во весь свой двухметровый рост, приземистый Михалыч держал в руках пару чугунных радиаторов, отлитых из новейшего авиационного люминия методом мануальной нанотехнологии.
– Покупайте, пока горячие, – расхваливал товар Михалыч редким в этот утренний час вечера прохожим. Те боязливо перешагивали гигантскую фигуру карлика, размахивающую двумя раскалёнными до черноты батареями центрального отопления.
Из срезанных болгаркой сосков широкой струёй капала дистиллированная вода ржавого оттенка, превращая удачно перешагнувших в ледяные скульптуры «Отдых Церетели». Прохожие матерились, но продолжали напирать строем, развёрнутым в одну перпендикулярную саму себе колонну по трое. Лёд, вскипая, потрескивал, обугливая тела, когда кто-нибудь останавливался, чтобы на всём ходу купить понравившийся радиатор.
Иногда покупатели пробовали товар на зуб, для чего растягивали железную гармошку, наяривая на ветхом чугуне «Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам…». Если песня нравилась, то исполнителю тут же дарили чей-нибудь вырванный в давке зуб.
Батареи были тёплыми и отполированными до коррозии. Они приятно, до ожога третьей степени холодили зажатые между секциями головы. Ржавчина сияла под луной, переливаясь всеми оттенками морковного уходящей в зенит радуги.
Одетый Дедом Морозом Михалыч старательно изображал шамана из племени Юмба-тумба, для чего украшал ближайшую пальму оставшимися от распродажи радиаторами. Он скупо расшвыривал их щедрыми горстями, сбивая к облакам кедровые кокосы. Из вывернутого наизнанку рта неслись ядерные ругательства. Адресованные членам Антинаучного Противоисследовательского недоинститута, они посвящались эксперимента, в результате которого были разрушены мировые запасы причинно-следственных связей.
Это был странный мир. В нём можно было делать всё, и нельзя
