слышала, как врач, изучив снимки легких, ругал медсестер за ее брата:
– Зачем мыли ребенка с такой температурой? Вообще мозгов нет? Не видели, что он чуть живой?!
– Так вши ведь… – пролепетала медсестра.
– Руками выбрала бы! А теперь будете дежурить возле него всю ночь по очереди.
Тишку перевели в другое отделение. До поздней ночи Оля слушала рассказы бывалых об ужасах детдома. Именно туда ее должны были отправить после окончания обследования.
– Мама говорила, что там из самых некрасивых варят суп…
– Ну, конечно! А ты что думала? Денег-то у них нет, а кормить всех надо, – издевался над ней мальчишка с лишаем на голове.
Он подмигнул остальным, и те подтвердили. Возможно, если бы Оля не была запугана детдомовкой-мамой, она бы поняла, что это ложь. Но они рассказывали и о другом: о загнанных под кожу иглах, об ударах тяжелых палок по провинившейся спине, об изощренностях других воспитанников…
– Не, вы как хотите, а я отсюда свалю. Мне свобода дороже, – сказал лишайный.
– Как? – спросила Оля.
– Как и в прошлые разы. Пока будет обход, украду ключи от черного хода и будьте здоровы.
– Можно мне с тобой?
– Как хошь, – пожал угловатыми плечами мальчик, – только бегать нужно быстро.
Побег запланировали через день. Накануне ночью, дождавшись, когда медсестра отойдет на минутку с поста, Оля пробралась в палату Тишки. Он спал, укрытый потасканным, но чистым одеяльцем. Оля взяла его за ручку и зашептала:
– Тиш, я найду тебя, обещаю. Я поеду к тете Алле… Вдруг она добрая и согласится взять нас к себе? Это наш единственный шанс, понимаешь? Тишка… братишка… Прости меня, прости. Продержись там немного без меня… И выздоравливай. И жди меня.
Оля целовала его ручку и плакала. Тишка дернулся во сне. На соседних кроватях ворочались другие дети. Какая-то девочка не спала – смотрела на Олю ничего не выражающими, большими глазами.
А утром беглецы уже во всю прыть неслись по территории больницы. Но за ними никто не гнался – кому нужны эти лишние проблемы и рты. Ребята юркнули в метро.
– Я на ВДНХ, поищу своих. А ты? – выдохнул запыхавшийся мальчишка.
– А мне на Курский, на электричку.
Юный оборванец, сверкнув на прощание лишаем, прыгнул в подоспевший поезд. Оля изучила таблички с направлениями и перешла на другой перрон.
«На билет к маме» – такие слова нацарапала девочка Оля на куске картона и отправилась на вокзал. Что ж, почти правда. Оля надеялась, что тетя Алла станет для них именно таковой.
После задержания милицией все малолетние арестанты вновь встретились в подвале и занялись своими прежними «делишками». Все, кроме Оли. Девочку словно подменили. Она вышла из тумана серых будней беспризорников, которые не имели ни будущего, ни прошлого, лишь вязкое, тупое болото под названием «сегодня». Для Оли будущее вдруг стало осязаемым – у нее появилась цель.
Время,
