практически неизбежным.
Мы вырулили на Tito’s Lain – центральную улицу Баги, на которой концентрировались все ночные заведения. Я открыла глаза и, словно «внезапно проснувшись», стала озираться. В отличие от Сани, которая уже посетила половину клубов, я была на Титосе впервые. Tito’s Lain сверкала огнями: каждый метр занимал если не бар, то клуб, если не клуб, то ювелирный. Здесь спускали деньги туристы и плясали выехавшие на каникулы индусы из других штатов, каблуки у девчонок были высокими, платья – вызывающими, а парни – накачанными и вспыльчивыми. У клубов стояла охрана, отгоняя индийскую бедноту, пялящуюся через перила на недоступное веселье.
Хуссейн придерживал меня за локоток, я же искала глазами Хабиба. Этот угрюмый молчаливый парень казался мне загадочным и привлекательным. Его уже с час как не было видно – выйдя с Маркета, он куда-то исчез.
…Хабиб внезапно вынырнул из толпы, поигрывая ключами от байка, и подошел прямо ко мне.
– Поехали покатаемся?
В его глазах был вызов. Мы стояли окруженные плотной блестящей толпой среди потока скутеров, светящихся вывесок, винных бутылок в витринах и баров, гремевших музыкой. Royal Enfield был припаркован рядом – только повернуть ключ зажигания. Я на несколько секунд растерялась: а как же Хуссейн, Саня, остальные? Потом медленно кивнула. На глазах у изумленных приятелей мы сели на байк и плавно выехали с Титос-лейн. Это было очень красиво: мужчина в кожанке, под ним спортивный мотоцикл и сзади девушка в непристойном платье.
Я не знаю, насколько пьян был Хабиб, но ночной полет над дорогой мог стоить нам дорого. Мужчина вел резко и жестко, то разгоняясь за несколько секунд, то так же быстро сбрасывая перед лежачими полицейскими. Волосы Хабиба пахли мужским парфюмом и кокосом. На виражах меня подкидывало, я прижималась к спине араба грудью и сжимала его бедра своими – и чтобы удержаться и чтобы почувствовать теплую волну возбуждения, судорогой пробегавшую по телу. Мы вырулили из города на трассу и погнали по шоссе так, что пришлось прикрыть глаза – ветер вышибал слезы.
Сверкнула перед глазами набережная Панаджи, вся в огнях, на воде плавучие казино, увешенные гирляндами; промелькнули рекламные стенды кинофестиваля с детскими лицами; темным массивом проскочил городской парк. Мы развернулись у тупика, тормознули и уселись на парапете, глядя друг другу в лицо. Хмель от выпитого на маркете пива покидал меня, адреналин в крови падал, и я увидела Хабиба таким, какой он есть – немолодой, не очень красивый и сильно пьяный мужчина. Он раскрыл ладонь и показал плотный темный комок – гашиш.
– За ним я ездил на Арамболь.
Магическое очарование Хабиба окончательно растаяло. Молчаливость, такая интригующая, скрывала ограниченность интересов: Хабиб был сосредоточен на enjoy4645 и freedom
Удовольствие (англ.).
