перестала спать по ночам. Ее ощущение опасности стало нестерпимым. Я же не желал ничего слышать. В моем понимании женские слова ничего не значили, и принимать их во внимание я не собирался. Это было ниже моего достоинства. Олья часто плакала по ночам, прижимая к себе маленького сына, но не могла объяснить, о чем она плачет. В это время торговля уже не требовала моего постоянного присутствия в порту. Я попросил брата привезти мне с Крита трех достойных доверия, проверенных критян, работающих у отца, и сделал их своими управляющими. Теперь дела шли сами собой. Склады ломились от товара, обещавшего принести огромную прибыль. Останься я на Крите, мы никогда бы не смогли заработать столько денег и так разбогатеть.
Я смог чаще проводить время с семьей и даже полюбил играть с сыновьями на берегу нашего залива. Маленький Петрос заливался смехом, смотря, как я ловко кидаю плоские камушки, и они несколько раз отскакивают от поверхности воды, оставляя на ней расходящиеся круги, прежде чем утонуть. Мой старший сын уже считал эти круги, и я радовался его разумности. Но сердце мое больше тянулось к младшему. Я носил его на руках, подбрасывал и ловил, сам радуясь его радости. Даже любимое дело отходило на второй план, когда я видел сына. И я, жесткий и волевой человек, трогал губами его мягкие пальчики и был совершенно счастлив в эти мгновения.
На десятую годовщину нашей супружеской жизни приехал брат. До них тоже дошли грозные вести о волнениях на нашей стороне моря. Отец волновался и предлагал мне с семьей тревожные времена пересидеть на Крите. Олья плакала и умоляла меня уехать. Димитриу уговаривал меня разрешить забрать Олью и детей. Но я был непреклонен. За десять прошедших лет я стал не только суше телом, но и высох внутри. Все, что не касалось дела и не приносило прибыли, казалось мне не заслуживающим внимания. Жена была мне необходима, так как она растила моих сыновей, которые должны были позже начать мне помогать и работать на благо семьи. Димитриу до сих пор не женился, поэтому Николас и Петрос были единственным будущим нашей торговли. И я намеревался их растить так же, как растили нас с братом, прививая им преклонение перед деньгами и богатством и презрение к опасности.
Я не слишком-то верил всем этим слухам про войну. Слухи были всегда, то затихая, то усиливаясь. Возникла даже идея перенесения города на близлежащий остров, где можно было построить крепостные стены для его защиты от нападения. Некоторые зажиточные горожане уже начали строительство домов для своих семей на этом острове. Но дальше закладки стен дело не пошло. Но слухи так ни разу за десять лет не подтвердились. И я не отпустил семью с братом, правда, по настоянию отца отправил на Крит все деньги, золото и драгоценности, накопленные мною за эти годы. Мои склады ломились от товара, и в ближайшее время я намеревался заработать не меньше. Со дня на день я ожидал прибытия одного из своих покупателей, корабли которого должны были вывезти большую часть товара в Грецию. Будучи так же недоверчив, как отец, я намеревался сам
