может, и правда так. Кто его разберет, этого сына степной колдуньи. Он вполне мог знать о мире и его устройстве больше, чем дано другим. Вот только от долгого сидения на лошади у меня болело все, что может болеть ниже пояса.
Никогда не любил ездить верхом.
В детстве отец пытался научить меня этому делу, но я и тогда не испытывал восторга, хотя любимое им гернийское седло было хотя бы с высокой лукой, за которую можно держаться. Фарр же и его родичи предпочитали низкие ровные седла, которые позволяли лучше чувствовать лошадь, но требовали гораздо больше сноровки и усилий от всадника. Разумеется, и мне такое досталось.
Таверна постоялого двора шумела и гудела вокруг нас. Я слышал бряканье посуды, топот ног, разговоры, шепотки. Кто-то даже пытался петь, а в другом углу нестройно брякал тарес. Такие людные места я не любил тоже – из-за обилия звуков, которые сбивали с толку. Впрочем, инжирная медовуха отлично заглушала весь этот гомон. В конце концов, я ведь был тут не один, а Высочество оставался вполне зрячим и еще довольно трезвым, чтобы заметить любую опасность.
После третьей или четвертой кружки я понял, что пора избавиться от выпитого. И встал.
Вернее, попытался.
Пол вдруг как-то слишком резко качнулся мне навстречу, так что я едва успел ухватиться за край стола, опрокинув при этом пустую миску.
– О-о-о, Заноза, да ты набрался-таки. – Фарр сцапал меня за плечо и помог удержаться на ногах, которые стали такими мягкими, точно из них разом вынули половину костей. – Далеко идти надумал?
Я прикинул свои силы и качнул головой.
Не стоило этого делать.
Пол опять стремительно ринулся мне в лоб и не врезался в него только потому, что Фарр успел подставить вторую руку.
– Ба! Ну ты и красавчик. А говорил, ничего тебя не берет. Видать, не то пробовал. Давай помогу доползти до кровати. Или сначала нужник?
– Нужник. – Мой голос тоже звучал как-то странно – слабо и медленно, хотя разум оставался на удивление ясным. Коварная оказалась медовуха. Пилась так легко, даже в голову не шибала. А поди ж ты! Стоило только встать…
До отхожего места мы не дошли. Я понял, что не смогу, и избавился от выпитого прямо под стеной постоялого двора. Глядя на это дело, Фарр только хмыкнул да придержал меня, чтоб не свалился. Но впереди еще была целая лестница на верхний этаж, где нам обещали комнатушку…
– В к-конюшню пойду, – обронил я. – Она ближе.
Тут Фарр рассмеялся уже в полный голос, легко взвалил меня на плечо и зашагал в сторону света, который сочился из дверей харчевни. Наверное, это выглядело довольно унизительно, но мне уже было все равно.
В тесном углу, который здесь именовали отдельными покоями, имелась широкая лежанка, покрытая тюфяком, и небольшое окно, сквозь которое в каморку залетали злые комары. Сгрузив меня на тюфяк, Фарр отыскал свечу и сунул мне в руки.
– Зажги. Темно, как у демона заду.
Огонь озарил убогое жилище, да только
