он смог принять
Все те дары ее земли.
Будь человеком, сын богов,
Храни навек ее покров,
Но будь с людьми.
И сделала она,
Назначив срок рожденья
Божественного сына.
И этот срок рожденья
Людям неизвестен.
Да, так она решила:
Будет всем полезней,
Чтоб люди не клонились к злу,
К другим, кто назовется сыном.
XXX
Так случилось на празднике. Тир сразу же припомнил тот эпизод и, услышав неуверенность в голосе Вирна, произнес:
– Еще бы! Представления в честь Матери Мира всегда грандиозны и торжественны, народу там бывает много, и вы не обязаны помнить всех. Мало ли кто и с каких концов страны прибывают люди. Например, даже мудрецы с Острова Богов выходят в мир. Обычно они ведут жизнь отшельников… – Тир задумался. – Но я сейчас не о том пожелал говорить. Вы привлекли к себе внимание, даже властитель благосклонно отметил вас вниманием. И все-таки, простите, вы сказали тогда слова «день Гондваны». Что они означают?
– Все просто. День Гондваны – только образ. Когда родится Сын Богов, тогда он и наступит. Я так назвал эпоху нашей страны, в которую ему придется жить. Правда, в грядущем не будет ни Дионии, ни Тирии. Гондвана станет единой.
– Невероятно. Такое возможно?
– Я ведаю лишь о неизбежном.
– Но кто он, Сын Богов?
– Вестник иного мира. Я знаю, что он не единожды будет рождаться на земле. Не спрашивайте, откуда у меня такая убежденность, ведь то, что я говорю – вопрос веры. Тут только два варианта. Ты веришь или проходишь мимо.
– Он родится несколько раз в Гондване?
– Нет, только первое воплощение. Второе случится, когда Гондваны не будет. Наша страна уйдет в золотые дали – преобразиться, поднявшись в иной мир.
– Ты говоришь, а мне кажется, что это сказка. Мой ум смутился. Я хочу верить, и не могу сделать этого.
– Даже самые дерзкие мечты блекнут перед будущим.
– Скажи, где он родится во второй раз?
– К сожалению, даже имени страны не знаю. Ведаю, что она расположена западнее нас. Да, она существует, но…
Вирн замолчал, рассматривая двух незнакомцев. Он поймал себя на мысли, что вот так просто беседует с людьми, не испытывая недоверия и страха. «Чем же они расположили к себе?» – удивился Кой.
– Почему же ты замолчал, странник? – спросил Тир.
– Потому что мне нечего сказать. Я вижу грядущее, словно в дымке, будто неясные очертания островов в океане неопределенности.
– Тем не менее, я благодарен тебе за короткую беседу. Счастливого пути.
Вирн, произнеся тоже пожелание, поклонился незнакомцам.
Они расстались.
И все же Тир не развеял своих сомнений. Ему хотелось довериться новому знанию, но узы традиций сковали движения мыслей. Сын Богов? Если он мудрец, то ничего странного и нового нет в учении Вирна Коя. Однако
