с моей стороны это была даже не ошибка, это было преступление. Против самого же себя. Я, вроде бы, стал дремать – столько выпито и пережито, но входят. И поначалу ведут себя тихо, а потом так разошлись, что мама, дорогая.
А я повернуться не могу – боюсь спугнуть. Ну и лежу как мертвый, рука затекла, нога… А там у них еще что-то упало, или они оба упали, и эти стоны…Мука страшная, и
и конца ей не видно. «Ну, – говорю себе, – держись кадет».
Короче, оформил он ее по полной программе, пошел провожать, а я думаю:все, больше подобных экспериментов проводить над собой не буду.
Проснулся после обеда, и на пляж. Ближе к вечеру в бар собираемся – прибегает парнишка из соседнего бунгало: чехи наших камнями закидывают. А в лагере не одна группа из Советского Союза – несколько. И чешских несколько. И чешские ходят с флагами. У рядовых ребят – маленькие, у руководителей – большие. Ходили с флагами, но в конфликты не вступали. Пройдут мимо и все. А тут взяли в руки булыжник. Мы, было, рванули…»Стоять!» – орет Вера, наш комсомольский вожак, руки раскинула и телом своим роскошным дорогу перегораживает.
–Милиция разберется. А вас я не пущу. И в кафе не пойдете. Есть эстрада летняя – вот там и танцуйте.
И тут ей в пояс надо поклониться, этой нашей Вере, потому что война бы нешуточная разгорелась. А так ребята из политеха взяли свои инструменты, мы ведь не с пустыми руками к братушкам ехали, а с культурной программой, и весь вечер лабали джаз, а мы танцевали со своими девушками, и постепенно весь лагерь стянулся к нам. Все пришли, кроме чехов, с которыми, Надя была права, болгарские органы поработали, и больше уже инцидентов подобного этому не было. Мир и гармония воцарились окрест, одно печалило: пьеса близиться к финалу, а хэппи – энда нет – одни синяки на груди и шее.И главное мани уже на исходе: я ж ее, Эльвиру эту, каждый вечер угощал.
– Как бы, – говорю Иосифу, – часы загнать. Поиздержался я с нашими девушками. Часы практически новые. «Полет» Экспортная модель.
Он меня в деревню, к часовщику. Пожилой такой мужчина, приветливый. 10 левов дал. А бутылка сухого 0,75 – 80 стотенов. То есть гудели мы до последнего дня, и, в поезде международного класса продолжили, но дальше танцев – обжиманцев дело у нас с Эльвирой так и не продвинулось. И это конечно сильно подпортило впечатление от поездки, а тут еще в столице нашей Родины со мной случился конфуз.
Приехали мы на Киевский, уезжать должны были с Казанского, и от вокзала к вокзалу нас экскурсионный автобус вез. А я чего – то съел в ресторане. Ну, вот случается и в транспорте международного класса недоброкачественная пища. Съел, и утром чувствую – хреново моему животу. Побежал в туалет – глухо. А автобусы уже копытами бьют. Ну что делать – влез в автобус этот. Сижу, и чувствую: процесс пошел нешуточный. А еще как нарочно вырядился. Я там мокасины купил, в Болгарии. И блайзер.Шикарный – пуговицы в два ряда. Потом к нему герб Парижа пришил, и все умирали от зависти. Но тогда он у меня еще без эмблемы был. Но все равно красивый. И вот я в этом во всем, и полкилометра не проехали,
