умудрялась гнать самогон ну разве что не из топора. И я, конечно же, удивился: почему и бабочка – бражник?
– А фиг ее знает. Она во Франции водится.
–А Франции это где?
–Далеко. Отсюда не видно, – утомился удовлетворять мое любопытство Моль и конфисковал книжку.
Но я почему – то не терял надежды. Надежды встретить похожую на колибри бабочку в наших краях и следовал за Трясило – старшим неотступно, когда, взяв сачок и повесив на шею лупу и ножик, тот отправлялся охотиться.
В конце – концов мы с братом тоже сделали себе по сачку, раздобыв кусок алюминиевой проволоки и вымазавшись с ног до головы зеленкой, когда красили марлю. Брали также на охоту коробку из – под конфет, но коллекции не составили. Поймаем бабочку, почуем, как та трепещет под пальцами, и отпустим. И вообще непосредственно ловлей занимались не долго. Больше носились и орали счастливо от переизбытка сил. Моль участия в этих наших оргиях не принимал, только взирал меланхолично. Зато, рыская по окрестностям, мы открыли много замечательных мест. В частности – поле подсолнухов.
Забив на бабочек, ломали подсыхающие стебли, затачивали ножичком корень и, получив, таким образом, дротики, превращались в индейцев племени апачей. Я – Железный коготь, Юрка – Ястребиный глаз…
И вот выскочил как-то из зарослей Железный коготь, а Ястребиный глаз подумал, что – бледнолиций враг и вписал этим своим копьем прямо Когтю в лоб.
Рванули домой. Кровищи… Мать, помертвела, а отец схватил меня в охапку и помчался в санчасть. Зашили, укололи от столбняка, сижу – «голова обвязана, кровь на рукаве», в коридоре санчасти, рядом – отец, мимо идет офицер, буквой «Г» скрючился.
– Че это он?– спрашиваю отца
– Да это у него, сынок, радикулит
Ну, думаю, не-е-ет. Вот этого у меня уж точно не будет.
Как же я ошибался! Вся моя причудливая биография, все мои комедии, драмы и трагедии будут разворачиваться на фоне радикулита. Все!
Но следователь просил «подробненько», так что, с вашего позволения, я продолжу. Конечно, следователю я излагал не так подробно факты из своей биографии. Но, если вам это интересно, то я рассказываю дальше.
1953-й. Отца переводят из небольшого городка в крупный областной центр. В штаб военного округа. С одной стороны – повышение, с другой – нет квартиры. Снимаем в частном, как тогда говорили, секторе.
Частный сектор в нашем случае – это ветхий домишко одинокой старушки. Это дровяное отопление, клозет – на ветру и колонка в квартале от дома. Ну, положим, и в Татарии – грелись печкой, и вода, и туалет – на улице, но там целый дом
был нашим, а тут на пятерых на нас одна, метров шестнадцати, комната.
Как-то отец приходит со службы и буквально сияет: «Все, мать, квартиру дают. В самом центре, трехкомнатную. Приеду из командировки, пойдем смотреть».
Приезжает, квартиры нема. Руководитель
