что когда-то давно рисовал точно такое же. Даже всплыло и то, что было связано с тем портретом. Сколько мне тогда было – лет двадцать пять, плюс-минус? Не суть важно. Оно не принадлежало кому-то конкретно из среды моих знакомых. Этот образ, скажем так, возникал у меня по ходу работы над портретом, штрих за штрихом, мазок за мазком. И было это связано с одной темой, мучившей меня в то время до изнеможения, до глубокого внутреннего потрясения до такой степени, что без понимания её сути и воплощения в реальности этого мира сама жизнь становится бессмысленным времяпровождением и пустым сотрясанием воздуха. Лицо на холсте не было неподвижной формой. Оно выглядело натуральным, живым, единственное только, что оно не проявляло ни малейшего движения этой жизни. Оно просто смотрело на меня. Его изображение создавало иллюзию объёма. Но так могло показаться лишь сначала. Это можно сравнить с голограммой. Мне даже почудилось, что если бы я просунул руку, то дотронулся бы и до затылка. Но проверять данный факт в тот момент мне казалось кощунством. Ведь для чего-то же оно появилось, и появилось именно то, что жило во мне когда-то. Да, это было моё непройденное. Тут уже не оставалось никаких сомнений, что это вообще такое и зачем оно. Это был мой не закрытый гештальт. Каким образом он появился в нашей студии – в тот момент ответа на этот вопрос не существовало, хотя он меня и беспокоил. В принципе, вся наша жизнь – это попытка закрыть свой гештальт, сделать картину полной.
– Вам не кажется, что в этом вопросе есть один большой пробел?
– На что вы намекаете?
– Какова, по-вашему, вообще сама причина возникновения в человеке этого непройденного?
– Хотите сказать, откуда в человеке появляется гештальт? Я думал об этом. Вроде бы откуда ему взяться, если человек живёт только одну жизнь? Ведь это главная интрига и дилемма человеческой жизни. Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – то науке не известно, потому что наука оперирует фактами. О каких фактах нам сможет поведать вездесущая наука, если вопрос бессмертия выходит за рамки её вездесущности и всезнания? Как он может появиться у существа с продолжительностью жизни в среднем полвека? Мыслимое ли дело реализовать свой гештальт за такой короткий срок? Потому что после шестидесяти человек теряет массу своих возможностей. Говорить же о физической причине психологических вещей в человеке по меньшей мере ненаучно, потому что недоказуемо экспериментально и опытно. Я уже тогда путём долгих размышлений пришёл к некой убеждённости или, если сказать точнее, к внутреннему пониманию, что человек ни морально, ни физически не в состоянии сложить все пазлы своей картины за одну человеческую жизнь. При этом необходимо учесть, что все люди разные, а это уже является фактом неоднородности существа под названием «гомо сапиенс». Как можно при такой разности утверждать, что человек живёт всего один раз? Да если бы он жил только одну жизнь, то, даже исходя из природных законов, такая колоссальная разница была бы попросту невозможна. При наличии
