весной, что ли, шестьдесят девятого, слышу вечером – звонок.
Открываю: в дверях стоят Ворошилов с Рафаэлем Зинатулиным.
Помятые оба, рожи похмельные.
И оба почему-то – в опилках, в стружках.
Пригласил зайти.
Сняли пальто, обувь.
Прошли на кухню, смущённо, вежливо так, прямо на цыпочках.
Рафаэль и говорит:
– Есть хочется – страсть! У меня вот плов есть, в баночке. Мама готовила!
Лезет за пазуху, достаёт банку.
Смотрю – а банка разбита, стекло вмято вовнутрь, в рис.
– Ничего, – говорит Рафаэль, – съедим.
Ставит сковородку на газ, вываливает туда плов, со стеклом, вместе со всей банкой.
Разогревает яство.
Игорь молчит, смотрит.
Рафаэль раскладывает подогретый плов на тарелки.
И преспокойно начинает есть свою порцию.
Жуёт аккуратно. Стёкла выплёвывает.
Ворошилов попыхтел, покосился на друга – и тоже давай свою порцию жевать.
То есть – даже в такой ситуации решил друга поддержать. Своих не выдавать – принцип был.
Жуют оба. Стёкла выплёвывают.
Видно, что боятся. Но виду оба не подают.
Оба тихие такие. Прямо немая сцена.
Но когда особенно крупный и острый кусок стекла, вылетев из ворошиловского рта, шмякнулся о стол, зазвенев, и я заметил на нём следы крови – тут уж я не выдержал.
– Да что же вы делаете? – заорал я на них. – Прекратите это бредовое занятие!
Друзья слегка растерялись от таких слов.
Я схватил тарелки с пловом, начинённым стеклянным боем, и швырнул в помойное ведро.
Разогрел им картошку, накормил. Напоил чаем.
Съели всё, до последней крошки. И весь чай выпили. Порозовели, закурить попросили.
– Где же вас носило, братцы? – спрашиваю. – В чём это вы так вывалялись?
Рафаэль, очень близорукий, смиренно потупился, поглядывая вытаращенными круглыми глазами сквозь толстые стёкла очков, и кротко этак отвечает:
– Да мы что? Мы ничего. Вот, ночевали. Здесь, рядом.
Я удивился:
– Где это – рядом?
Рафаэль:
– В соседнем доме. Совсем рядышком.
Я говорю:
– Но дом-то ещё строится. Как же можно там ночевать?
Рафаэль:
– Тем более, можно. Ну, выпили мы с Игорем. С женой я поругался. К тебе идти ночевать – неудобно. Вот и решили, что пойдём в новый дом. Там просторно.
Я:
– И что же, там вы и извозились в опилках и стружках?
Рафаэль:
– Ну да. Наверное, там.
Я:
– Не верю. Хочу сам посмотреть, где это вы были.
