в старинном требнике, он объявил, что в данном случае следует крестить двух человек.
Вот мы и подошли к главному. Что же такое произвела на свет Валентина Казематова? Во-первых, сына. Но не только.
Дело в том, что на груди мальчика, прямо под ключицами, располагалось еще одно совершенно крошечное младенческое личико с глазами, носом, кричащим ртом, едва различимыми, наполовину сросшимися с туловищем ушными раковинами. Вросший в грудную клетку второй череп был не больше перепелиного яйца. Где-то в области живота билось второе сердце. Второе человеческое существо обладало лишь органами восприятия и сознания. Это было все, что осталось от ожидавшегося близнеца. Легкие имелись одни на двоих. Вдыхать воздух двуглавый младенец мог как через один, так и через другой нос. Зинаида Ивановна вскоре поняла, что второе лицо внука беспрепятственно можно прятать от любопытных взглядов под одеялом, не опасаясь, что младенец задохнется.
Владелец всего тела был наречен Мстиславом. Валентина успела лишь однажды услышать это имя из обрывков разговора на площади перед золовским театром. Но имя запало ей в душу. Возможно, тем, что, будучи мало привычным, казалось «городским». А, возможно, в нем звучало стремление к мести, которой кипело ее сердце.
Как был назван второй ее младенец, Валентину не заботило. Ведь этот второй был для нее не человеком, а лишь уродством, испортившим ее дитя. Да и в свидетельстве о рождении именовался лишь один ребенок – Мстислав Казематов с прочерком в графе «отец».
– Тяжкий крест, – сказал напоследок священник, – особенно у второго ребенка.
2
Вскоре Валентина вновь засобиралась в Золовск.
– Моченьки моей нету здесь оставаться! – выла она. – В городе народу много, никто никого не видит, я и затеряюсь в толпе. А тут меня каждая собака знает. Все пальцем тычут, а не тычут, так за спиной шушукаются.
– Да, ладно тебе, доченька, – успокаивала ее мать. – Не ты первая, не ты последняя. Вон и у соседей наших дочка тоже в девках родила. Так бабы почесали языки, да и забыли. А малец вон бегает по деревне красивенький да здоровенький, все на него радуются.
Тут Зинаида Ивановна прикусила язык, поняв, что сказала лишнее.
– То-то и оно, что красивенький да здоровенький, – схватилась за ее слова Валя. – А я на всю жизнь останусь для всех матерью чудища болотного.
– Да нельзя ж так, Валенька, про собственное-то дитятко!
– А если я его ненавижу! Если мне это луньевское отродье всю молодую жизнь загубило!
– Ой! – всплеснула руками мать.
– Я, мам, уже решила: через месяц – в Золовск. Устроюсь на стройку сварщицей. А этого, – она кивнула в сторону коляски, – пока тут оставлю, а там видно будет.
3
Тем временем отгремела на весь Золовск роскошная свадьба Альберта и Регины.
Глядя на эти торжества, Валентина, как завороженная, твердила:
– Нет ему без меня счастья, гаду этому, и не будет вовек.
