style="font-size:15px;"> 2
Прошел месяц. И вот уже вполне осуществимой сделалась мечта Альберта выкупить и отреставрировать родовое имение князей Сугубовых. Альберт давно считал его своим по праву.
Да и стихи теперь можно будет издавать любыми тиражами, хоть в кожаном переплете с золотым тиснением. Вот тогда уж никто не посмеет назвать его бездарным! Его имя будет на устах у всех жителей города. Да, что города? Всей страны! Разве это – не признак гениальности?
Так неужели между великим Альбертом Лунным и его мечтой может стать какая-то Валя из Камышовки? Альберт начал почти ненавидеть недавнюю возлюбленную, как мозолящую глаза преграду на пути к счастью.
«Ведь, если вдуматься, ей-то самой зачем я нужен? – пытался он оправдаться в собственных глазах. – Что я ей могу предложить? Поселиться в однокомнатной малометражке с моей матерью?»
Мать Альберта была учительницей французского языка и в свободное от работы время давала уроки на дому. Альберт не мог себе и вообразить, как ее занятия с учениками совмещались бы с присутствием в том же помещении двух кричащих младенцев.
Алик с детства привык делить это помещение на двоих с матерью. Отца своего он не помнил, и мать никогда о нем не рассказывала. От родственников Алик слышал, что его безответственный папаша давно ушел из семьи к другой женщине и забыл о существовании сына.
«А если я стану владельцем солидного состояния, – продолжал рассуждать Альберт, – и Валя, и ее двойняшки могут рассчитывать на материальную поддержку. Да и тайные свидания не заказаны».
3
Попытка Альберта объясниться с Валентиной не увенчалась успехом. Из всего, сказанного Аликом, Валя поняла лишь самое главное. Она громко разрыдалась и раскричалась:
– Ты хочешь бросить меня! Бросить! Одну с двумя детьми! Сволочь!
– Дура! – оборвал ее Луньев и ушел, хлопнув дверью.
– Валюш! Что случилось? – послышался голос вошедшей квартирной хозяйки. – Я слышала крики.
– Ничего, Марь Иванна, – механически слетело с губ Вали (казалось, Валентина не слышала ни заданного вопроса, ни собственного ответа). – Я сейчас, сейчас…
Ничего не видя перед собой, похожая на сомнамбулу, Валентина Казематова медленно вышла на балкон. А затем – хозяйка успела лишь вскрикнуть – Валя бросилась вниз с четвертого этажа.
Секунду, казавшуюся вечностью, на устах Валентины висело проклятие. Все ее существо было переполнено этим проклятием. И несчастная ощутила, что проклятие черной тенью окутало всю ее жизнь и две другие жизни, находящиеся в ней…
Боли не было. Только сердце в груди замерло.
Валентина зажмурила глаза и вдруг отчетливо увидела перед собой мертвенно-бледное женское лицо. На нее в упор смотрела женщина в напудренном парике. Кровожадные алые губы искривляла злорадная усмешка. Где-то Валя уже видела прежде это лицо. Ах, да, в окне княжеского дома.
Почему
