окном сидел крупный коричневый ястреб с перьями, покрытыми звёздочками снежинок. Из крепко сжатого клюва у него свисали тоненькие прутики, обвитые сухими лианами то ли дикого винограда, то ли другого вьющегося растения.
Ахнув от неожиданности, Майя бросила на стол лист цветного фоамирана и выбежала из мастерской, накидывая на плечи шерстяную кофту. Ястреб, цокая длинными изогнутыми когтями по карнизу, величаво направился в сторону девушки. Она же, всё ещё не веря в происходящее, робко протянула раскрытые ладони. И ястреб, разжав лапу, уронил в них прутики. Лианы ожили: оплели запястья, подобно змеям, больно впились в кожу.
Ястреб склонил голову набок:
– В день весеннего равноденствия Матерь проснётся. Будь с ней рядом.
– Как я её найду? – Сглотнув, Майя поморщилась, чувствуя, как подарок Матери затягивается, сдавливая руки.
– Ты найдёшь. – Ястреб стремительно вознёсся ввысь, больно задев растерянную девушку крылом, и вдалеке послышался его глухой крик: – Когда придёт время!
Вернувшись в помещение, Майя вдохнула полной грудью, стараясь успокоиться. В голове прояснилось, словно прутики-лианы расставили всё на свои места, утихомирив бурю в душе. Хотя Майя знала, что дело вовсе не в них. Просто нужен был знак, что она не сходит с ума. Что Матерь существует, и действительно поможет. И Майя в этом убедилась. Хотя до конца так и не поверила.
Внезапно она поняла, что слышит не только обычные ароматы, присущие цветам, но и может различить малейшее изменение в них, будь то чуть подгнивший стебель или запревшие листья.
И сейчас, даже сквозь толщу стекла в двери холодильной камеры, Майя слышала аромат ранункулюса. Он был сладковатым, тягучим, как смола, с тошнотворными нотками, и доносился из самой сердцевины бутона. Следы гниения не были видны, но уже начали пожирать растение, словно паутиной оплетая чашелистик.
Майя впервые за долгое время почувствовала небывалый прилив сил, и расправила плечи. В душе поселилась уверенность, что есть возможность избавить цветок от напасти. Любой цветок. Подарок Матери не просто усилил уже присутствующие возможности – он открыл доступ к новым. Или же Майя хотела так думать.
Не обращая внимания на переглядывающихся коллег, она, откашлявшись, вошла в холодильник и закрыла за собой дверь. Решительно поднеся ладонь к ранункулюсу, Майя коснулась лепестков подушечками пальцев и ощутила лёгкое покалывание. Бутон изнутри словно засветился, изредка вздрагивая от искорок, прыгающих по лепесткам, а затем над ним поднялось зеленоватое облачко, которое тут же испарилось.
– Что ты… сделала? – голос ранункулюса дрогнул, когда Майя убрала руку.
– Ты чувствовал невыносимую боль, но не мог избавиться от неё. А я – могу. И вылечу так каждого. Обещаю. Если вы, конечно, согласитесь сотрудничать, – тихо пояснила девушка. – Это не шантаж. Это шаг к перемирию. И я делаю его первой.
Много времени, к её радости, на раздумья
