от ведра с пионовидными розами. – Молочай сказал, что отравилась чем-то.
– Ох, бедняжка…
Майя развернулась всем корпусом и, чувствуя, как дрожат колени, облокотилась на косяк двери. Сердце заколотилось от надвигающейся паники.
– А молочай не сказал, что именно им я отравилась?
Секундная заминка в холодильнике сменилась многоголосым криком, и девушке пришлось зажать уши.
– Тише, тише! Вы что, с ума посходили?
Первой откликнулась эустома, мелко дрожа в целлофановой упаковке:
– Как ти понимашь ретчь, дитья?
– Что? – Майя неосознанно дёрнулась в её сторону, пытаясь разобрать слова. – Не понимаю.
– Она из Нидерландов, – шёпотом подсказал стоящий слева антирринум.
Зашелестев упаковкой, тёмно-коричневый леукадендрон недоверчиво протянул:
– А чего это ты нас слышишь?
– Матерь-Природа предположила, что это дар, – стараясь выглядеть уверенно, пояснила Майя, с досадой отмечая, что враз ставший тонким голос всё равно выдаёт волнение. – Но теперь я не распознаю человеческую речь, и мне очень хотелось бы, чтобы вы помогли. Сегодня трудный день. Очень трудный. Без вас мне никак не справиться.
Растения тихо зашептались, обсуждая просьбу. Стоящий в стеклянной вазе ранункулюс – один из самых красивых представителей флоры, которые могут существовать в мире – хмуро отозвался из угла:
– Все знают, что Матерь ещё не пробудилась. Так с чего бы тебе помогать? Может, напомнить, что ты делаешь с нами?
Майя стиснула зубы, стараясь унять нервную дрожь.
– Не стоит. Я помню. Но это моя работа – следить за вашим состоянием, а после…
– Ломать и выкидывать. Прямиком в мусорный бак, не разбираясь, кто ещё жив, а кто уснул, – оборвал её ранункулюс, и шикнул на робко подавшие голос цветы.
– Мне что, хоронить вас надо было? – отчаянью девушки не было предела, и, сама того не заметив, она перешла на крик.
– Именно. Ты должна была вернуть нас Матери. Мы родились в земле, там должны и упокоиться. Но ты не озаботилась этим. Тебе никто не будет помогать.
Все цветы, как по команде, замолчали. Сколько бы Майя не пыталась их разговорить, как бы не умоляла – ни одно растение не отозвалось. Все боялись нарушить запрет. Она вышла из холодильника и сердито хлопнула дверью, мысленно вычёркивая ранункулюс из любимых цветов.
До начала рабочего дня оставалось всё меньше времени. Как и до начала проблем.
Майя выпила две чашки кофе с молоком, пытаясь согреться и успокоиться. Это помогло, но ровно до того момента, пока не скрипнула дверь, оповещая о приходе коллег. Почти всех их вывели на работу в авральный день – Майя не досчиталась лишь одной помощницы, Нины, которая ещё в декабре предупреждала об отъезде домой.
Подняв руку в приветствии, девушка на пальцах объяснила свою проблему со здоровьем. Коллеги сочувственно
