крик появился механик, нарисовались и прессовщицы. Досталось и им по первое число.
– Соображаете, нет ли? Детей не жалко, себя бы пожалели. Я на вас напишу кому надо!
Угрозы поимели место, и понурая кавалькада работничков-рационализаторов, прихватив вещички, побрела за теткой Дусей, спотыкаясь на колдобинах, в чернильную темноту деревенских проулков. Их встречал за каждой оградой собачий незлой служебный лай, утихавший по мере удаления от заводской окраины.
Первым отвалил от честной компании Лешка Селиванов. Только он брякнул щеколдой калитки, как с крыльца его окликнула мать, Клавдия Карповна.
– Ты, Леша? Что случилось? Мы уж заждались… Играл где, что ли?
Вопросы повисли в воздухе. Чего там Лешка врал матери, мальчишки уже не слышали.
Затем настал черед Ваньки Крюкова отворить калитку в штакетниковом заборчике, которым был обнесен их крытый листовым гофрированным железом дом, и держать ответ перед встревоженной матерью и суровым отцом. Не исключено, что батяня Данила Матвеевич мог и ремнем приложиться пониже спины, нервишки у него порой сдавали и выбор воспитательных средств был неширок.
Слинял в потемках основной виновник происшествия Толян Дробухин. История умалчивает про его встречу с домашними – как и про приход домой матери и сына Железниченко. Впрочем, к тому времени тетка Евдокия изрядно повыпустила пар, чередуя нотации с весьма ощутимыми подзатыльниками и шлепками своему сообразительному чаду.
Остатки ночи канули в сон такой мертвецкой силы, что мальчишечья компания дружно проспала гудок. Впрочем, неявка сезонников на работу прогулом не считалась. К тому же в конторе местной промышленности, расположенной в центре села, была выдача зарплаты.
Когда Ванька Крюков увидел шумливую очередь возле зарешеченного окошечка кассы, то неожиданно заробел, будто и не он вовсе своим соленым пацанячьим пoтом натрудил неведомую пока в совокупности сумму. Он ожидал увидеть здесь дружков и сообща совершить торжественный и волнующий акт первой получки. Говорю об этом таким высоким слогом потому, что и самому автору довелось в отроческие годы испытать нечто подобное. Но товарищей не оказалось, и пришлось Ваньке, вконец оробевшему, брести домой несолоно хлебавши.
Дальнейшее тает, как пишут романисты, в туманной дымке. Не будем вострить перо в надежде сохранить краски повествования, важнее завершение самой интриги. Как получили зарплату и распорядились деньгами остальные герои рассказа, сочинять не буду. Раз в поле нашего зрения задержался Ваня Крюков, то про него и допишу.
Проницательной матери не составило труда догадаться о причинах, отчего сын пришел из конторы домой с пустыми руками. Не говоря ни слова, прихватив свой паспорт и Ванькино свидетельство о рождении, отправилась Ульяна Карповна туда сама, когда выпала свободная минутка в ее дневных хлопотах. Кассирша не удивилась получательнице и выдала матери без всякой бюрократической
