что на шихтоподаче глины осталось всего ничего – и на час работы не хватит. Надо было ехать на карьер за первичным сырьем, как по-научному выразился Стамбулыч.
Механик сел за руль дребезжащего всеми суставами старенького, задержавшегося на кирзаводе еще с довоенной поры «ЗиС-5» с фанерной кабиной, попробовал завести мотор при помощи стартера. Слабенький аккумулятор щелкнул чуть слышно, пару раз натужно провернул кардан и умолк. Чертыхаясь, механик выбрался с железной рукояткой из кабины.
– Кто умеет на газ давить? Я тут «кривым стартером» крутану, надо искру поймать.
Самый расторопный, Борька, уже вскочил на подножку и юркнул за руль, вытянув ногу к педали газа. Глаза у него сияли от возбуждения. Механик продел конец рукоятки для ручного завода сквозь отверстие в бампере, затем затолкал ее дальше в низ мотора. Поплевал на ладони и рывком крутанул упрятанный в недрах механизма коленчатый вал. «Зисок» фыркнул, Борька даванул на педаль – и воздух огласило неуверенное поначалу урчание двигателя. Борька еще поддал газу, и урчание сменилось резким ревом.
– Порядок в танковых войсках! – крикнул Стамбулыч, вытащил рукоятку, забросил ее под сиденье и согнал с места Борьку. – Хорош! Перегазуешь мне, заглохнет… Карбюратор столько бензина зараз не пропустит.
Мальчишки залезли в кузов, где лежали на дне лопаты. Присели на кyкорки, держась за борта, и машина покатила за село в карьер. Равнинное раздолье с этой стороны Степновки хранило следы давнишних природных катаклизмов – бугрилось и горбатилось увальчиками, разрезанными кое-где оврагами. Ухабистая дорога заставляла то и дело лязгать челюстями при очередном толчке.
Километрах в двух от околицы склон одного из оврагов был вскрыт, там в лучах предвечернего солнца матово блестели пласты белесой от ветра и жары глины. Именно сюда и привела грунтовая, еле заметная неопытному глазу проселочная дорога. «Зисок» крутнулся на площадке, сдал задом к стенке карьера и замер на месте. Мальчишки горохом ссыпались из кузова.
Стамбулыч открыл задний и левый борта, взял себе штыковую лопату и принялся рушить глиняную стенку, отваливая кусок за куском, благо пересохшая глина легко крошилась. Можно представить, что было бы здесь после дождя!
Ребята вслед за механиком начали кидать куски глины подборными лопатами в кузов. Поначалу дело двигалось споро, но когда пересохшие белесые пласты сменились влажными и коричневатыми, лопаты резко потяжелели. Пришлось загребать неполные черпаки. Покряхтывая и посапывая, набросали порядочную кучу. Стамбулыч поднял левый борт, чтобы глина не ссыпалась на землю. Теперь только двое ребят могли бросать глину в кузов, погрузка резко замедлилась, зато возникла возможность периодически отдыхать двум другим грузчикам. Тем временем механик закончил отваливать со стенки карьера пласты и сменил штыковую лопату на подборную. Ему ничего не стоило перекидывать глину через борта. Бугристые и жилистые руки Стамбулыча ходили поршнями, как у паровоза. Он даже и дымил не хуже локомотива,
