и передал собеседнику:
– Тут столько, сколько я обещал, хотя не сомневаюсь, что остаток после взятки служителю ты взял себе.
– Но я…
– Ладно-ладно, я знаю, как делаются такие дела. Только запомни: если проронишь хоть звук об этом деле, если тебе придет искушение поговорить об этом с кем-нибудь, я тебя разыщу, где бы ты ни был, и ты пожалеешь о том, что родился на свет.
Гонец взял деньги, клянясь самыми страшными клятвами, что не скажет никому ни слова, – и с этим ушел.
Евмен остался один в большом помещении, пустом и холодном, и при свете лампы долго размышлял, какое доброе истолкование предложить царю. Потом вернулся к себе в спальню, но так и не смог заснуть.
Филипп прибыл во дворец на следующий день, ближе к вечеру, и Евмен, как обычно, первым же делом явился к нему под предлогом утверждения кое-каких документов.
– Могу я спросить о результате твоей поездки, государь? – спросил он, передавая царю один за другим папирусные листы.
Филипп оторвался от бумаг и повернулся к нему:
– Ставлю десять талантов серебром против кучи собачьего дерьма, что тебе уже все известно.
– Известно, государь? О нет-нет, я не так догадлив. Нет. О таких деликатных вещах не шутят.
Филипп протянул левую руку за следующим документом и приложил к нему печать.
– Бык увенчан, конец близок, жертвователь готов.
– Таков ответ, государь? Но это же прекрасно, великолепно! Как раз когда ты собираешься пойти в Азию! Новый Великий Царь персов уже коронован, ведь таков символ Персеполиса, их столицы? Бык, крылатый бык. Нет сомнений, бык – это он. Стало быть, и его конец близок, поскольку жертвователь готов. Ты и есть тот жертвователь, который его разобьет. Оракул предсказал твою неминуемую победу над Персидской державой. Вот, государь, хочешь услышать, что я думаю? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой: боюсь, эти подхалимы-жрецы придумали тебе такой ответ нарочно. Но все равно прекрасное предсказание, разве нет?
– Они ничего не придумывали. Я прибыл неожиданно, схватил жреца за шкирку, заставил его открыть адитон и увидел пифию. Она была не в себе и с закаченными глазами и пеной у рта вдыхала дым из хазмы.
Евмен слушал и кивал:
– Нечего сказать, молниеносная операция, достойная тебя. Если ответ настоящий, то это еще лучше.
– Ага.
– Александр прибудет через пару дней.
– Хорошо.
– Ты встретишь его у старой границы?
– Нет, подожду здесь.
– Можно пойти нам, мне и Каллисфену?
– Да, конечно.
– Можно взять также Филоту с дюжиной стражников? Всего лишь небольшой почетный эскорт.
Филипп согласился.
– Хорошо, государь. Тогда, если у тебя больше ничего ко мне нет, я бы удалился, – сказал Евмен и, собрав свои документы, двинулся к выходу.
– А ты знаешь, как меня звали мои солдаты в молодости, когда я покрывал двух женщин за одну ночь?
Евмен
