это поставило бы под угрозу в дальнейшем единственный источник мужских детей. Однако разве Госпожа, наш враг, не принадлежит к женскому роду, одним этим фактом навлекая дурную репутацию на весь свой пол? Впрочем, тебе вовсе не следует презирать себя: о тебе будут судить исходя из твоих действий, а не случайности твоего рождения. Но на данный момент для целей Господина ты представляешь собой меньше, чем ничто! Твоя близость причинит Ему раздражение. Он не снисходит до вынюхивания (на это у него есть Беллоуз!), однако женская вонь обладает такой едкостью, что от нее вибрирует даже воздух! И, опять же, пусть это тебя не беспокоит, ибо многие дурнопахнущие вещества имеют свое применение – некоторые сыры, нашатырь… Это просто факт. Поэтому до поры до времени тебе следует закрыться вместе с особами твоего пола, чтобы причинять наименьшее неудобство тем, кто тебя окружает.
Беллоуз двинулся вперед, одновременно указав пальцем на девочку. В тот же момент один из людей ухватил ее и потащил прочь. Она принялась брыкаться, брызжа слюной и сверкая глазами на шеренгу:
– Убери лапы, ты, извращенец!
Натан автоматически бросился на помощь, но откуда ни возьмись появился еще один служитель и удержал его. Натан ощутил Зуд, позволил ему пробежать по плечам, вниз по рукам до кончиков пальцев, готовый Почесать, – но здесь было слишком душно, и чувство заглохло. Вместо этого он ударил кулаками, однако удар получился несильным.
– Восхитительно! – воскликнул Беллоуз, который наблюдал за происходящим с выражением восторженного изумления. – Подумать только, мужской ребенок, вопреки всему, ощущает чувство утраты по отношению к подобному существу! Это благородно. И к тому же практично! Ибо если бы не это чувство, разве детородное соитие, весьма вероятное впоследствии, не оказалось бы невыносимым?
Беллоуз двинулся вперед, разрезая носом воздух, словно лодка, рассекающая воду. Не дойдя до Натана нескольких шагов, он вновь остановился.
– Неужели вонь девочки была такой сильной, что должна была заглушать это?
Решив, что Беллоуз направляется к нему, плакса разревелся еще сильнее, но внимание служителя было направлено на Натана. Остановившись перед ним, он слегка приподнял свой нос, словно винодел, готовящийся оценить свежеоткупоренную бутылку вина. Когда нос оказался под нужным углом, произошел свистящий вдох, ноздри Беллоуза раздулись, раскрывшись перед Натаном двумя черными дырами. Тот непроизвольно отпрянул.
– Беспрецедентно! Такая насыщенность! Да, здесь не может быть сомнений.
Беллоуз положил руку Натану на плечо, и тот был выведен из шеренги и помещен отдельно сбоку.
– Ты, плачущий. Полагаю, тебе известно о могущественных свойствах слез в приготовлении определенных составов? Вполне возможно, что ты тоже будешь избран.
И плакса также оказался в стороне.
– В толстяке надобности не будет. Тебя окружает зловоние гуано и прокисшего пота. Господин не захочет
