этот огромный ком сиамских близнецов, перетекающих один в другого, подплыл достаточно близко, Тоня поняла еще одну вещь.
Это была не просто бесформенная масса. Все эти трупы срослись в единое… тело. Длинное, вытянутое, гибкое тело, напоминающее слизня или моллюска.
Стоило Тоне об этом подумать, как тварь из людских трупов подняла из-под воды конусовидную голову.
Голова выглядела так, словно восемь людей встали в круг спинами друг к другу. Их поясницы крепились к «телу» твари, а головы срослись небольшим кольцом. На их черепах, обтянутых серой кожей, еще проступали очертания лиц, поэтому Тоне показалось, будто из воды выглядывает идол многоликого языческого божества.
Тварь приподняла голову еще выше и расширила круглый рот, обрамленный губами из слипшихся человеческих макушек.
А затем упала обратно в воду.
Тоня едва успела отскочить назад, чтобы не попасть под брызги. Когда плеск разволновавшейся воды немного поутих, Тоня вновь осторожно подошла к краю крыши.
Многоликая башка совершала губами мерные пульсирующие движения, которые толкали ее вперед. Сросшиеся люди гроздью волоклись следом.
Но даже когда монстр исчез вдалеке, Тоня продолжила пялиться в мутную воду.
Теперь она видела.
Видела куски серых тел, то и дело выныривающих из-под воды. Вон промелькнуло лицо, выросшее посреди живота, – словно карась, блеснувший бочком на солнце, – и вновь скрылось в непроглядной мути. Вот плоский комок слипшихся детских тушек проскользил по водной глади. А вот веер из человеческих ног, похожий на рыбий хвост, взметнулся в туче брызг и с шумом упал обратно.
Мутная вода бурлила от кишевших в ней тварей, новых властелинов планеты, собравших себя из останков ее прежних жильцов.
Мир не умер. Он изменился.
Это осознание зачаровало Тоню.
Она не помнила, как открывала люк, спускалась по лестнице, заходила в квартиру, освобождала себя от защитной одежды. Не помнила, в какой момент решила вернуться домой – похоже, ее перегруженный рассудок перешел в режим автопилота.
Тоня пришла в себя возле письменного стола. Его ящик был выдвинут. Там лежала авторучка, украшенная брелоком в виде пароходика, и тетрадь с китенком.
Тонин дневник.
Не понимая, зачем, она начала его читать.
«День первый.
Светлана Андреевна сказала мне вести дневник. Это нужно, чтобы наблюдать динамику терапии. Я никогда раньше не вела дневники. Не знаю, что писать.
День второй.
Светлана Андреевна сказала писать о чувствах, которые появляются у меня, когда я выполняю ее задания. Сегодня она сказала мне бросить посреди комнаты смятую бумажку и оставить ее так лежать на весь день. Бумажка раздражала. Других чувств не было.
День третий.
Сегодня мы говорили о бабушке. Терпеть не могу эти разговоры. После них у меня появляется странное ощущение. Мне
