– наверное, после смерти процесс трансформации остановился.
В другой квартире, оказавшейся кладезем шоколадных батончиков и лапши быстрого приготовления, на дверном косяке болталось тело молодого мужчины. Тоня с трудом преодолела отвращение, чтобы заставить себя протиснуться мимо трупа. Заметив решетку поперечных шрамов на его запястьях, она задумалась, испытал ли этот бедолага облегчение, когда получил столь веский повод уйти из жизни?
Похоже, Тоне встретился еще один самоубийца во время ее экспедиции, но она не была уверена. В обшарпанной бедной однушке, где не нашлось ничего полезного, дверь в ванную оказалось закрытой изнутри. Оттуда тянуло чем-то настолько мерзким, что Тоня решила не проверять, обнаружится ли там склад гнилого мяса или же труп со вскрытыми венами.
В паре квартир Тоня нашла даже врачей в белых медицинских скафандрах.
Первый свернулся клубочком на узком драном диване в гостиной. В спальне этой же квартиры Тоня нашла два лежащих на кровати тела. Подушки были залиты черной рвотой, а одеяло усеивали крупные дыры. Такие же дыры украшали и скафандр мертвого врача.
У врача из другой квартиры тоже были дыры в скафандре – только узкие и малочисленные. Похоже, их нанесли ножом. Других тел в квартире не обнаружилось.
Кто и за что убил врача, Тоня так и не поняла.
В несколько запертых квартир Тоня проникла через балконы соседних. Мутная вода тогда еще плескалась на уровне второго этажа, поэтому можно было спокойно перелезать через перегородки балконов. К сожалению, большинство дверей и окон оказались с ударостойкими стеклами, разбить которые Тоня не смогла.
Сейчас, когда ее желудок скручивало от голода, она жалела, что не проявила тогда больше изобретательности и не обнесла все квартиры в своей девятиэтажке.
Месяц назад она могла спокойно спуститься до третьего этажа. А на сегодняшний день в ее распоряжении остался лишь один этаж – девятый. Бетонная лестница, уходящая вниз, упиралась уже не в пролет восьмого этажа, а в непроглядную мутную воду, любой контакт с которой означал мучительную долгую смерть.
Тоня надеялась, что рано или поздно вода остановится или пойдет на убыль. Она прекрасно осознавала всю глупость этой надежды, но также осознавала, что если перестанет надеяться, то сойдет с ума от страха.
А пока вера в лучшее придавала ей сил, она могла действовать. И верила, что вода, упавшая с неба, окажется прозрачной. Это будет означать, что она пригодна для еды и мытья.
Очнувшись от воспоминаний, в которые ее затягивала голодная слабость, Тоня поднялась по железной лесенке к люку, раскрыла его и вышла на крышу.
На нее дохнуло болотом.
Пластиковые ведра и разноцветные тазики пестрели на неровном покрытии, как игрушки в песочнице. Они были полны до краев.
Полны густой, непроницаемой, мутной воды.
Так Тоня и стояла над ними, отказываясь верить в увиденное, пока из глубины тазика
