нельзя оставлять детей в ванне одних. Они могут захлебнуться и умереть в воде высотой шесть дюймов.
Дил заплакал.
Я поспешила его успокоить:
– Папа сказал, что ты не виноват.
– А моя мама говорит совсем другое, – прохныкал Дил. – Она кричала: «Смотри, что ты наделал!»
– Но ты же ничего не делал, да?
– Я просто хотел вылезти из этой ванны! – задыхаясь, прокричал Дил. – Мы просидели там целую вечность, и никто не собирался забирать нас.
Я подхватила с кровати плюшевого медвежонка и поднесла к его лицу.
– Не плачь, Дилан! – прорычала я низким голосом.
Дил нахмурился, но плакать перестал.
Я заставила медвежонка поцеловать Дила.
– Давай поиграем в фильм, – предложил Дил.
История с игрой в фильм началась примерно за год до этих событий. Наши родители отправили нас в мою комнату смотреть видик, пока сами ужинали в гостиной. Я выбрала кассету с замысловатым названием, чтобы впечатлить Дила, так как он вступил в период верования «все бабы дуры». Фильм оказался очень скучным. Люди в строгих костюмах говорили о деньгах и сосредоточенно перемещались по коридорам. Мы, естественно, ничего не понимали, но никто не хотел признаваться в этом. И вдруг ни с того ни с сего главный герой оказывается наедине с женщиной в одних трусиках и лифчике и начинает ее целовать. Затем он снял с нее лифчик, трусики и принялся целовать ее между ног. Далее он разделся сам, и теперь они вдвоем кувыркались на кровати, издавая смешные звуки и обливаясь потом. Я знала, что это называется сексом.
– Они занимаются сексом, – объяснила я Дилу.
Он захихикал и прошептал:
– У меня пипка взбесилась!
Я испугалась.
– Покажи, – попросила я.
– Не-е.
Фильм снова вернулся к мужчинам в костюмах, болтающих о деньгах.
– Перемотай, – попросил Дил.
И я перемотала. Потом еще и еще, и так много раз. Помню, что от многочисленного просмотра сексуальной сцены у меня горело.
В следующий раз мы увиделись с Дилом уже у него дома. Начали играть с его грузовиками, и он вдруг спросил:
– А помнишь, мы фильм у тебя смотрели?
– Да.
– Давай поиграем в этот фильм, я буду мужчиной, а ты женщиной, давай?
– Давай, – согласилась я, – только у меня лифчика нет.
Дил озадачился.
– А я тебе мамин дам! – придумал он.
Мы прокрались в спальню родителей и выдвинули верхний ящик комода матери Дила. Он был полон всяких волнующих вещей и источал легкий аромат пудры. Дил выбрал черный лифчик, похожий на тот, что был на женщине в фильме, и мы побежали обратно в комнату Дила, истерично хихикая.
Я надела лифчик, но он оказался слишком велик, тогда мы набили чашечки носками Дила.
– Так, ну теперь я играю мужчину.
– Хорошо.
Помню,
