придется вести себя очень мужественно, – сказал отец и, вернув руку снова на стол, похлопал по нему ладонью, как обычно подбадривают собак. – Знаешь, то, что произошло, – это просто ужасно, но когда мы увидимся с Дэвидом и Шерон и с Диланом, мы ради них должны быть сдержанными, понимаешь?
Я кивнула, а сама пыталась придумать, что скажу Дилу, когда мы встретимся.
– Так, пап, мне не надо идти в школу сегодня?
– Нет.
После завтрака, поднимаясь в свою комнату, я проходила мимо спальни родителей. И тут я услышала жуткие стоны, доносившиеся из-за двери. Звуки походили на звериные, будто кому-то было очень больно из-за того, что его придавило чем-то большим и тяжелым. Раньше я никогда не слышала, чтобы мама так плакала. Мне захотелось заглянуть за дверь и посмотреть, что там происходит, но я испугалась: в ее стонах слышалось что-то очень интимное и неловкое. Оказавшись в своей комнате, я отыскала свою старую куклу Пеппер и пошла с ней в ванную. С Пеппер я не играла уже несколько лет. Игры с куклами стали казаться мне слишком детскими и еще очень девчачьими. Я наполнила ванну и залезла в воду вместе с Пеппер. Я нянчилась с ней, намыливала, а затем опустила в воду вниз лицом. Она плавала.
Где-то на сто сорок восьмом телеграфном столбе я сбилась со счета, и мы подъехали к небольшому дому. Только это был не просто дом, а молитвенный зал.
– Вот мы и на месте, – сказала мама.
«Как быстро», – подумалось мне. Я не хотела, чтобы поездка заканчивалась. В машине было тепло и спокойно, а снаружи все незнакомо и холодно. Дила я еще не видела и неожиданно для себя не желала встречи. Я смущалась своего тесного платья и детских носков с рюшками.
– Можно я останусь в машине? – заканючила я.
– Нет, родная, – отрезала мама. – Пошли, Дилан обязательно захочет увидеться с тобой.
Я топталась рядом с папой и мамой, пока они разговаривали с другими взрослыми. Мои голые ноги на холодном ветру покрылись багровыми пятнами. Мало того, накрапывал дождь. От моего шерстяного пальто запахло мокрой собакой. Мы все расположились вокруг могилы. Дил вместе с родителями стоял по другую сторону небольшой свежевырытой ямы, и все они были в драных куртках. Я с удивлением пялилась на них: почему они пришли в старой рваной одежде? Возможно, они просто не могли позволить себе что-то новое. Это как-то смягчило мое беспокойство по поводу моего платья с благотворительной ярмарки. Мать Дила едва держалась на ногах, постоянно склоняясь к мужу, который открыто рыдал. Это зрелище плачущего при всех взрослого мужчины завораживало и одновременно пугало меня. Потом мне стало стыдно за него, за его покрасневший нос и сопли, текущие по подбородку. Почему никто не догадался дать ему носовой платок? Многие взрослые тоже плакали, их всхлипывания и завывания время от времени заглушала речь мужчины в смешной шляпе. Казалось, это никогда не кончится.
Наконец все двинулись вокруг могилы, бросая по очереди горсть земли в яму. Я обрадовалась, когда отец спросил меня:
– Хочешь бросить немного земли на гроб, Джоани?
Я закивала. Отец
