на сотрудниках, присутствовавших поблизости, когда молодого человека – убегавшего от угнанной машины после полицейской автопогони, – застрелили в квартале 700 по Монро-стрит. Но сейчас следователи, по всей видимости, рассматривают другого возможного подозреваемого – гражданского из этого же района, чью мать, девушку и сына, согласно источникам в полиции, уже допросили перед большим жюри.
Уорден медленно скользит глазами по колонке, потом перелистывает и читает продолжение на странице 2D. Там лучше не становится:
Источник в полиции сообщил, что жителя дома рядом с Монро-стрит с пристрастием допросили в связи со смертью… Тот же человек – о ком сообщил другой местный житель, – заявил следователям, что видел, как в утро убийства с Монро-стрит на большой скорости уехала полицейская машина с выключенными мигалками. По словам источника, доказательств этому не найдено, и теперь следователи считают, что именно этот человек может нести ответственность за убийство – или как минимум знать больше, чем желает сказать.
Уорден допивает кофе и передает газету своему напарнику Рику Джеймсу, который берет ее, закатив глаза.
Чудесно. Впервые за два месяца в этом обреченном деле произошел прорыв – и кончается все тем, что Роджер, сука, Твигг, репортер-ветеран из утренней газеты, вывалил их находки в передовице местных новостей. Замечательно. Два месяца никто в районе у Фултон и Монро не признавался, что знает что-то об убийстве Джона Скотта. И вот неделю назад Уорден наконец откопал для большого жюри отмалчивавшегося свидетеля – а то и очевидца. Но не успели прокуроры на него надавить, чтобы он дал показания под присягой, как в «Балтимор Сан» его уже обозвали подозреваемым. Попробуй теперь развяжи ему язык перед большим жюри, ведь если он читает газеты – если газеты читает его адвокат, – здравомыслие подскажет воспользоваться Пятой поправкой и хранить молчание.
«Твигг, жалкий ты мудень, – думает Уорден, слушая, как Д’Аддарио зачитывает сегодняшние телетайпы. – Подставил ты меня. Как же некрасиво подставил».
Один факт, что Уорден нашел хоть какого-то свидетеля, уже говорит о том, как тяжело он работал по делу. После обнаружения тела Джона Скотта в начале декабря он лично провел четыре разных опроса местных жителей вокруг квартала 800 по Монро-стрит – и первые три попытки ничего не дали. Только на четвертый раз Уорден узнал от соседа имя возможного очевидца – жильца квартала 800, припарковавшегося на Монро-стрит у того переулка и рассказавшего паре человек, что был на улице, когда раздался выстрел. Наконец до него добравшись, Уорден обнаружил трудягу средних лет, жившего с подружкой и престарелой матерью на Монро-стрит. Нервный и мнительный свидетель отрицал, что был на улице во время происшествия, но признался, что слышал выстрел, а потом видел из окна, как из квартала 800 уехала полицейская машина с выключенными мигалками. Потом он увидел, как на Монро-стрит с Лафайет сворачивает вторая полицейская машина и останавливается у переулка.
Еще он сообщил Уордену, что, когда там начали собираться полицейские, он позвонил
