Леночка, извини! Ты всё еще при своём решении?
– Да, Тань, и менять его, сама знаешь, не стану! – сухо ответила Лена.
– Знаю, знаю, дорогая подружка, знаю твою упрямую фигуру характера, поэтому и переубеждать не стану. Но прошу тебя, дорогая моя Леночка, взвесь ещё раз все «за» и «против»! Очень, очень за тебя переживаю. Не торопись! Ты же всегда была умницей, всегда! – умоляюще проговорила Таня.
– Тань, у меня весы сломались, а точнее Влад их сломал, и ремонту они не подлежат! – металлическим голосом проговорила Лена.
– Ты не в себе. Чувствую это и слышу даже через трубку телефона. Леночка, если хочешь, можешь завтра ко мне приехать – утро вечера мудренее, мы с тобой ещё раз поговорим, – всё более настойчиво и умоляюще шептала Таня в трубку телефона.
– Тань…. (последовала небольшая пауза). Танечка, – уже чуть мягче начала Лена – я сказала своё последнее слово, и тебе оно известно.
– Да, подружка, мне оно известно, но также известно и то, что это последнее слово может привести к нехорошим для тебя последствиям, мне это очень хорошо известно. У нас в храме одна прихожанка сделала то, на что ты решилась, и ей уже десять лет очень несладко. Ты можешь с ней поговорить, если хочешь, чтобы из её уст услышать, как это страшно – совершить аборт. Пойми, дорогая, это же страшный грех! Это же убийство! Понимаю, тебе плохо от моих слов, но будет ещё хуже, если я тебе их не скажу, будет хуже тебе, а потом и мне, когда в тебе проснётся совесть, а она непременно проснётся. Поверь, дорогая Леночка, – это страшно, потому что от неё нельзя убежать. Даже в мире ином она станет жестоко обличать тебя перед Богом, которого ты упрямо отвергаешь! Прости, что вновь поднимаю эту тему, но искренне за тебя переживаю, дорогая моя подружка, так как люблю тебя больше, чем себя, – чуть ли не сквозь слёзы закончила свою последнюю спасительную речь Таня.
Лена молчала, молчала упрямо. Не оттого, что слова подруги заставили её усомниться в верности принятого решения, и не оттого, что они задели её за живое, хотя отчасти это так и было, но потому что она слышала в них неподдельное чувство любви, а что Таня искренне любила её – это она знала точно, и поэтому она молчала и плакала тихо, без рыданий. Слёзы катились по её щекам и неслышно капали на стол и в кружку с уже остывшим чаем. Танины слова пробуждали в ней ту самую совесть, о которой Таня только что говорила. И вновь чувство теплоты подкралось к сердцу и тихо укололо его; опять вспомнилась «настоящая мама» из маршрутки, та самая беременная девушка, лет двадцати семи, которой уступил место рядом сидящий мужчина… Лена прервала разговор, нажав на кнопку телефона.
– Господи! Что же это? – вновь вырвалось у неё из груди. Как тень, она прошла в свою комнату и заснула до самого утра.
– Глава 4 –
Всё следующее утро прошло в томительном ожидании: чего только Лена не делала, чем только не занимала себя. Звонила Таня, но она упрямо не поднимала трубку, хотя это было и нелегко, особенно после восьмого вызова за неполных два часа. Мысли путались, чувство тревоги то накатывало, то отпускало; иногда всё её тело вдруг
