ты пришла в мой мир, чтобы тоже стать им?
– Я просто выпила зелье… – неуверенно произнесла я. Я ведь до сих пор не понимала, как оказалась здесь. Это сон? – И я теперь сплю?
– Кто знает, – вновь шевельнулась тьма. – Но раз ты думаешь так, не хочешь ли увидеть что-то помимо тьмы?
– А ты можешь мне еще что-то показать?
И снова засмеявшись тьма словно бы придвинулась ко мне ближе.
– Еще как.
И меня ослепил вдруг откуда не возьмись взявшийся свет. А когда же я наконец смогла проморгаться, то поняла, что парю высоко в пасмурном небе. А подо мной…
Подо мной был мой дом. Еще не сожженное поселение Камлан. Боже, каким же маленьким оно было! Но я любила его. Здесь царил покой. Здесь я еще была ребенком. Здесь же мое детство кончилось.
И стоило мне только так подумать, как вмиг стемнело. Камлан покрылся огнем, наполнился чужими криками боли и горя. Смехом врагов. И я захотела броситься в бой, совсем позабыв, что это уже давным-давно прошло. Просто захотела спасти людей, что умирали где-то внизу.
Но не смогла даже на шаг сдвинуться с места.
Ведь это было не реально. Ведь я просто сейчас видела сон. Точнее, мне показывала его тьма. Что хотела добиться этим? Сломить меня?
Я ухмыльнулась.
– Не выйдет. Я давно уже пережила этот день. И в кошмарах, в которых он порой возвращается ко мне, он пугает меня куда больше, чем в этой иллюзии.
Тьма сбоку от меня хмыкнула. И картинка вокруг сменилась другой.
Теперь я стояла на земле. Вокруг меня ходили люди, шумел рынок. Но я не чувствовала запахов, которые здесь витали когда-то. Ведь это тоже было лишь моим воспоминанием. Воспоминанием о маленькой, озлобленной и голодной девочке, что только что стащила кошель с монетами у статного высокого и немолодого мужчины. Точнее, я видела это теперь, он сам дал его стащить. Специально ослабил шнурок, отвернулся, когда воришка подкралась к нему чуть ли не со спины. И с улыбкой двинулся за ней следом почти не скрываясь. И достав из-за пазухи второй кошель, поувесистей, покупал тоже, что она спешно покупала у торгашей понемногу. Но он покупал всего в двое больше, складывал в корзину и продолжал идти за ней.
До самого уголка под мостом, где девочку уже ждала приболевшая младшая сестра.
Этой девочкой-воришкой – была я. После того, как мы с Элио остались одни, в ближайших поселениях никто не захотел взять к себе сирот, никто не захотел нам помочь. Нас гнали отовсюду, как собак, и чтобы не помереть с голоду я стала воровать. Но это не спасало от холода и – пусть мы чудом и пережили зиму, что была в тот год довольно теплой, – в начале весны Элио заболела. Кто знает, возможно бы даже умерла, не подбери нас Учитель. А мужчиной, которого я обокрала в тот день, был именно он.
Когда он подошел к нам, я ощетинилась дикой кошкой, закрыла собой сестру и достала из кармана нож, который тоже у кого-то украла. Приготовилась драться… А он поставил пред нами корзину, в которую тут-же сунула свой любопытный нос сестра. Но пока он не порезал свою ладонь и не
