style="font-size:15px;"> Так стих, рождённый в восемнадцать лет,
через десяток вынут из страницы,
и выправится кривенький скелет,
нальются строки опытом как мышцы,
и каждый, кто привык тебя читать,
столкнувшись с фразой, прежде незнакомой,
замрёт на миг, узрев иную стать
в той девочке, застенчивой и скромной.
Так я тебя, привычную до слёз,
придумываю заново от скуки.
Покуда снег брусчатку не занёс,
покуда холод не кусает руки,
покуда время есть себя менять —
меняй. И фотокарточке заветной
как зеркалу – не верь. На ней меня
уже не видно.
Только пятна света.
Минус пять
Ещё чуть-чуть и скроется земля,
в каналах прекратят движенье воды.
В объятьях этой милой несвободы
я позабуду прежнего себя,
те дни, что были хуже, но длинней,
и на плечах угомонятся черти.
Как нищий и больной боится смерти,
так я боюсь коротких этих дней.
Но всё же нужно выйти. В минус пять,
туда, где ветер, вглядываясь в лица,
подносит к ним истлевшие страницы,
в которых и строки не разобрать.
Я лишь кивну ему как старый друг,
надёжный враг, товарищ по несчастью.
Он подбежит, потянется к запястью,
я руку утоплю в кармане брюк.
Тебе не закружить меня опять,
и не увлечь с собою к горизонту,
за линию невидимого фронта.
Не нужно бурь, оставь мне минус пять.
Прости меня. Один из малых сих,
я не был храбрым – только неразумным.
Прощай.
Но знай:
я никогда не думал,
что избегу холодных рук твоих.
Так краток срок с темна и до темна.
Вот кто-то в листьях шарит белой тростью.
Оправа прилипает к переносью,
и он идёт в «АМ», купить вина.
Дорога под дождём
Мелкий дождь налетает со всех сторон,
превращая путь в череду зеркал.
Я иду, не то пьян, а не то – влюблён
в эту жизнь, что лучше бы и не знал,
несмотря на тебя и твои глаза,
не смотря в бескрайние небеса,
где-то в них вызревает сейчас гроза.
В этом месте выжать бы тормоза.
Слово – друг мой,
и слово – мой злейший враг,
как летящий вниз со скалы валун.
Мне бы лечь под дождём и остаться так,
слепо вверив жизнь карусели лун,
чтобы дождик, когда
