цвете глаз другой маленькой девочки Эммы.
В новый светлый дом добралось совсем мало мебели.
Все нежное, светлое, с прямыми углами и нежно-оливковых оттенков украшало детскую Эммы.
Однажды, в поиске закатившегося мяча, забралась Эмма в подвал. Пройдя пять шагов, она наткнулась на древний красивый комод.
В шкаф был всунут ключ. Ключа раньше там не было.
Из щели шкафа на нее смотрел глаз.
Щелк! На белой коробке лежала пластмасовая небольшая кукла.
Эмма ворошила сокровища белой коробки. Круглый камень, выкатившись, покатился в правый угол. Там лежал потерянный мяч.
Эмма обернулась.
Кукла сидела в нижнем ящике. Но она была уверена, что не сажала ее!
Камень нагрелся в ладони и – как звук помех, она услышала далекий голос:
«Помни меня…»
Кукла смотрела прямо.
Слабо шевелились полинявшие крылья веера.
Вещи, как кристражи, умеют хранить память и любовь.
НОЯБРЬ
Вьющаяся песня
Осенние мухи самые дотошные. Они кружили и кружили над кроваткой маленькой Лоло, не зная, что под пышным теплом подушки у неё хранится волшебная палочка.
Муха уставилась большим глазом на девочку в голубой ночнушке с чем-то тоненьким в руках.
В ту же секунду крылья мухи выросли и превратились в пропеллер, тело удлинилось и стало жестким, и необычайно ярким.
И вокруг Лоло закружились маленькие вертолетики. Они носились вокруг кроватки, жужжа мелодии колыбельных.
Лоло стала совсем крошечная. Один из вертолетиков подхватил ее и понес в Зефирную страну, где по сахарным травам, как с горки, можно кататься на миндальных подушечках и играть желейными мячами, обсыпаясь сладкой пудрой.
Вертолеты тоже сели на дозаправку у озера с кленовым сиропом. Мушиные вертолеты тоже любят сладкое.
…Под утро жужжание маленьких летчиков утихло, замедлился бег по кругу, и, вылетев в окно, вертолетики закружились белыми снежинками.
Шла зима.
ДЕКАБРЬ
Миротворец
– Папа, дай в динозавриков поиграть?
– Ррррр, – рычал игуанодон на птеродактиля, – съем тебя, съем!!! Тыщ-тыщ!
В зеленой длинной траве путались длинные мордахи. Можно было играть и долго, но мама звала на ужин.
Всех чудищ смели на пол старшие дети. Малыш заплакал.
«Не беда, – сказал папа, – мы тебе людей купим».
Я хочу такого, – сказал мальчуган и нарисовал криволапое существо в безформенном балахоне.
«И то, – сказал отец, – пойдет для начала».
Балахонистые в игре лупили всех палками почем зря, мальчишка «кормил» их грязной яблоней и заставлял драться с тиграми.
Все это ему, впрочем, скоро надоело.
