В мертвенной бледности застывает Агата. Как слепые, склонились гости и бегут взором в темноту, не в силах выносить света, от Нее исходящего. Лепорелло склонился в темном углу. Один Жуан – недвижно-спокойный и бледный – встречает Светлую гостью[19].)
Светлая Дева
Явилась Я на зов твой, Дон-Жуан.
Дон-Жуан
(после молчанья)
Я звал Тебя и рад тебе, Синьора[20].
(Новое и темное молчанье. Слова Жуана жутко прозвучали и замерли, бессильные, беспомощно-слабые.)
Светлая Дева
Явилась Я на зов твой, Дон-Жуан.
Но ты безмолвен. Бледные черты
Твои являют ужас тайный. Страх
Твое объемлет сердце. Бог зовет
Тебя – и внемли, Дон-Жуан!
Дон-Жуан
(как бы проснувшись от сна)
О нет!
Нет! Зов иной, ликуя, сердце слышит
И чуткий не обманывает слух.
Привет тебе, Светлейшая Синьора!
Ты скучный озарила пир. Ты зову
Призывному ласкающе внимала
Любовью сердце ты, как утро светом[21],
Наполнила, Светлая Синьора!
4-й гость
(пробуждается от ужаса)
Остановись, безумный Дон-Жуан!
Дон-Жуан
Когда б уста мгновенно замолчали,
Замкнутые последнею печатью, —
За них бы сердце верно продолжало,
Устало бы сердце – очи не устали б,
Небесную впивая Красоту.
Светлая Дева
Склонись пред ней смиренно, Дон-Жуан.
Дон-Жуан
Как раб склонюсь, Тобой лишь обладая.
(Общее смятение и безмолвный ужас.)
Светлая Дева
Не кончен путь твой скорбный, Дон-Жуан,
И не свершен твой пламенный обет.
Сиял твой свет, ликуя[22], сквозь туман —
Но свет долин – не горный вечный свет.
(Исчезает.)
Дон-Жуан
(хочет и не может броситься за ней,
схватывает воздух)
Нет! Призрак лживый, лгущий и мгновенный!
Игра теней – воображенья бред[23],
Алчба души, навек неутоленной, —
Не верю я твоим словам! Проклятие
Обманной бестелесности твоей!
Влачи других, обманом сердце рань —
Но не тебе Жуана обмануть!
(К дрожащему от ужаса Лепорелло)
В погоню, Лепорелло! И коня
Живей! живей коня! Догоним! Если
Мы призраком обмануты пустым —
Его развеем – посмеемся – скажем,
Что
Завязка сюжета поэмы у Дурылина – аллюзия на развязку пушкинского «Каменного гостя». У Пушкина в финале «маленькой трагедии» Дон Гуан приглашает статую Командора в дом ее вдовы, чтобы тому стоять у дверей и сторожить их любовное свидание с Доной Анной. Дон-Жуан Дурылина, как видно из сюжетной коллизии, заранее приглашал статую Мадонны в дом к своей любовнице Агате, у которой собрались гости – друзья Дон-Жуана. Если пушкинский Каменный гость как будто посланник ада и пришел забрать развратника и богохульника Дон Гуана в преисподнюю, то у Дурылина Светлая Дева являет с собой ослепительно-яркий свет, сияние которого не могут вынести ни Агата, ни ее гости, ни испуганный Лепорелло. И только один Дон-Жуан встречает ее сияние без страха и оцепенения.
В финале пушкинского «Каменного гостя» происходит диалог Дон Гуана и Статуи Командора, пришедшей по приглашению Дон Гуана в дом своей вдовы Доны Анны. Статуя Командора говорит слова, которые Дурылин в своей поэме отдает Светлой Деве, а дурылинский Дон-Жуан говорит слова, текстуально совпадающие с репликой пушкинского Дон Гуана:
Статуя
Я на зов явился.
Дон Гуан
О боже! Дона Анна!
Статуя
Брось ее,
Все кончено. Дрожишь ты, Дон Гуан.
Дон Гуан
Я? нет. Я звал тебя и рад, что вижу.
Под этой стихотворной строкой был написан вариант: Ты радостью, как утро светом, сердце…
Над словом «ликуя» в рукописи рукой Дурылина надписано: зовущий.
В дурылинском образе Дон-Жуана присутствуют гамлетовские черты. Исчезновение Святой Девы и монолог Дон-Жуана, негодующего на призрак, его обманувший, напоминают сцену встречи Гамлета с призраком отца-короля. Сомнение Гамлета в правдивости призрака является причиной его медлительности в осуществлении мести королю Клавдию, узурпатору трона и убийце отца. В дурылинском Дон-Жуане, замыслившим кощунственную земную любовь к Пресвятой Деве, другие женщины из плоти и крови его не устраивают, – ощущается гамлетовское стремление к последней черте, к крайности, за которой – гибель. Как Гамлет в монологе «Быть или не быть» сомневается в справедливости Божественного мироустройства, так Дон-Жуан в пьесе Дурылина желает обладать главной женщиной Земли, бросая тем самым вызов Богу.
