спросил:
– Что делать будем?
– Наверно, надо будет сходить туда. Посмотреть вдоль железной дороги до реки. Крик-то с той стороны раздался.
– Что, пойдешь один? Не сходи с ума, мало ли что! Подожди.
И пошел к дому агронома. Как раз у того свет горел, через окно видно было. Дед Шамиль в окно постучал, и агроном через минуту вышел на веранду.
– А я тем временем зашел домой приодеться. Ну, тут жена проснулась, конечно.
– А сколько человек-то вас было, когда пошли туда? – прервал отца дядя Керим.
– Да четверо нас было. Сын деда Шамиля Имран, агроном, его сосед Полад и я.
После отец, повернувшись ко мне, показал на столпившихся овец:
– Давай, отгони в сарай. Пусть мама подоит. Я скоро буду.
Как бы мне ни хотелось услышать продолжение рассказа отца, пришлось повиноваться. Чуть позже, пока мы с мамой управлялись в загоне, пришел отец.
Эпизод 8. Тихие Подозрения
Мы с мамой ушли домой, а отец остался, чтобы проверить, как развивается ягненок, и покормить его маму. Пока ягненок не окреп, не хотели их выпускать с остальными. Когда мы с мамой поднялись на веранду, там по-прежнему воняло сажей и керосином.
– Мама, когда этот запах исчезнет? Ведь все помыли вроде! – спросил я.
– Мы же только на веранде помыли, а воняет через дверь из комнаты. Керосин-то она на себя там, в комнате, вылила.
– И как ты думаешь, выживет ли она?
– Дай бог, чтоб выжила!
– Слушай, ну почему она сожгла себя?
– Не знаю, сынок, пока не знаю. Милиция рано или поздно выяснит.
– Мам! Я тебе не рассказал. Ведь утром в районе, когда я на центральную поворачивал, младшего сына тети Зейнаб чуть с ног не сбил. Он вообще как будто вокруг себя ничего и никого не видел. Сам бледный, глаза красные-красные. Он, наверно, всю ночь не спал и плакал. Жалко!
Мама молча, глубоко вздохнув, протянула мне пустой чайник и, взглядом показав, что надо делать, начала процеживать молоко. Я, выполнив ее молчаливую просьбу, пошел к себе делать оставшиеся уроки. Я слышал, как через некоторое время пришел отец. Пока уроки делал, не прислушивался, о чем родители говорят. Хотя мне показалось, что отец спросил:
– Чем расстроена?
А чуть позже, когда мои дела шли к завершению, я начал прислушиваться, чтоб не пропустить радостное для меня сообщение: «Иди кушать». Разговоры у родителей шли о всякой чепухе. Вдруг – мама:
– Все хотела тебе рассказать, то забуду, то некогда… За день до случая с Зейнаб, когда вы были на шестой площадке, мы с женщинами пошли в контору, за зарплатой…
Отец ее прервал:
– Осторожно, молоко сбежит!
Через некоторое время мама продолжила:
– Я эту девку увидела перед конторой. Ну, сноху Зейнаб. Наши женщины
