имел при себе коричневый кожаный футляр, похожий на кинокамеру, заняли неприметные позиции неподалеку. Однако эти футляры не предназначались для фотосъемки, Билли посчитала их чем-то вроде уменьшенных скорострельных пистолетов.
Не успел Поварт приблизиться на расстояние вытянутой руки, как Мона наклонилась к Форту.
– Это мой жених, – с явным усилием произнесла она, а когда выпрямилась, ее руки дрожали.
Форт воспринял это на удивление спокойно. Он скрыл любой намек на свои чувства, когда ему представили председателя. Поварт бросил на него один пронизывающий взгляд, затем подошел в своей твердой, уверенной манере и взял обе руки девушки в свои. Она осталась сидеть на своем месте.
– Я очень рад, что вы так хорошо выглядите. Вы чувствуете себя полностью восстановившейся, Мона?
– Да, спасибо, – прохладно ответила она. – Наверное, я должна сказать, что благодаря мистеру Форту.
Поварт обратил свой острый взгляд серых глаз на спортсмена.
– Если я могу хоть как-то показать вам, как я ценю это…
Форт энергично махнул рукой.
– Подождите, пока я сделаю что-нибудь, что будет стоить мне настоящих усилий!
Что-то в его голосе насторожило председателя. Он внимательнее присмотрелся к спортсмену, и Билли почувствовала, что сравнивает их. Они оба были крупными парнями, но в остальном не было никакого сходства. Один из них был темноволосым, а другой – блондином; кроме того, он был несколько тяжелее Форта и принадлежал к тому типу людей, которые должны быть всегда безукоризненно одеты. Его внешность была обусловлена четкими линиями лица, строгими глазами и сильным ртом.
Если один был импульсивным, то другой – спокойным. Форт любил рисковать, другой не действовал, пока не был абсолютно уверен. Билли решила, что из них двоих он был более твердым, более надежным, а также наименее симпатичным, именно по этой причине. Непогрешимость – страшная вещь.
Мать встала с какой-то репликой о том, что надо бы пойти в сад, и Форт предложил свою руку. Поварт воспринял их уход как нечто само собой разумеющееся и продолжал стоять, он редко садился, прямо напротив Моны.
– Я надеюсь, – сказал он в своей непринужденной манере, – что вы сможете догадаться надеть вот это, – и он достал из внутреннего кармана небольшой футляр из синего бархата.
И в следующее мгновение Билли, заглянув, так сказать, через плечо Моны, увидела кольцо из какого-то молочно-белого металла с одним овальным камнем кроваво-красного оттенка. При виде его хирург испустила слабый вздох.
– Подкуп и корысть! – воскликнула она и стала надевать кольцо на средний палец левой руки. Но не успела она это сделать, как остановилась.
– Чуть не забыла.
Она бросила на Поварта косой взгляд.
– Вчера вечером я все обдумала, и… Ну, вы же знаете, как женщины меняют свое мнение.
– Уверен, что вы не изменили полностью свое мнение обо мне? – спросил он скорее
