как обычно, мой друг?
У него был приятный голос, как впервые заметил Смит.
– Да, как обычно!
Голос мужчины был наполнен горечью.
– Именно это и есть проблема! Никогда нет никаких улучшений, всегда все как обычно! Скажите, Реблонг, не обижайтесь, но я думаю, что мы дураки, раз миримся с тем, что нам дают!
Человек Смита уверенно уселся перед приборами.
– Лично я думаю, что мы не дураки, а просто везунчики.
– Везунчики! – фыркнул второй мужчина. – Хотел бы Эрнол услышать, как ты это говоришь! У него бы случился припадок!
Реблонг ничуть не смутился.
– Кстати, а что стало с этим парнем? Я его уже несколько недель не видел?
– Точно не знаю, – с некоторым беспокойством ответил парень. – Он вернулся в Каластию, и это последнее, что я о нем слышал.
– Каластия? Вчера вечером я видел в газете заметку о том, что Каластия находится на карантине. Все информационные сообщения прерваны.
Мужчина мгновенно почуял беду.
– Карантин! Почему это должно быть причиной того, что новости прерваны? Тут дело не только в карантине, Реблонг! – и он начал возбужденно расхаживать по комнате. – Я еще раз скажу – мы глупцы, если верим всему, что говорит нам комиссия. По-моему, они уже достаточно долго морочат нам голову!
Реблонг подавил зевок.
– Мне все равно, старина. Я готов оставить им право управлять государством.
– А вот в этом-то и дело! – вскричал другой. – Ты и все остальные, кроме тех, кого учил Эрнол, считают, что комиссия дана Богом и не может сделать ничего плохого!
– Да? – вежливо ответил тот. – Может быть, и так; только нельзя винить нас за то, что мы очень высокого мнения о правительстве, которое действует следующим образом.
Реблонг перечислял пункты на пальцах, не сводя при этом пристального взгляда со своего собеседника:
– Оно покончило с торговлей спиртным, полностью защитило женщин в промышленности, покончило с детским трудом, ликвидировало бедность, упразднило войну и, – с большим акцентом для такого спокойного человека, – обеспечило тебе, мне и всем остальным прекрасное бесплатное образование!
Манера Реблонга, сама по себе подчеркнутая, произвела эффект, заставивший собеседника внезапно остыть.
– Правильно, я признаю это. И в то же время я хочу показать вам, что комиссия добилась всего этого не столько ради нашего блага, сколько в интересах капиталистов.
– Они ввели запрет, потому что пьянство вредит бизнесу; никакой другой причины, Реблонг! И поэтому женщин тоже защищают; защищенная, довольная женщина приносит хозяевам лучшие дивиденды, чем та, которая работает до полусмерти.
– Использование детского труда также не окупается – в конечном счете это приводит к несчастным случаям и снижению производительности,
