повозки заметил и меня, и все, что осталось от посоха в моей руке. Он далеко сплюнул сквозь зубы, провел грязным рукавом по губам и сделал ко мне несколько быстрых шагов, широко от плеча замахиваясь дубинкой. Я совершенно растерялся и уже готов был просто принять на себя удар или попытаться хотя бы отскочить в сторону, как моя рука, послушная инстинкту, резко махнула. Расщепленный конец обломка посоха прошелся прямо по лицу разбойника как небольшая связка бритв. Тот громко взвыл, выронил свою дубину и, обхватив ладонями лоб и щеки, упал на колени. Сквозь его скрюченные пальцы вдруг брызнула и побежала густыми струйками темно-алая кровь. Мои глаза смотрели на него застынув, словно меня моментально заморозило. Я мог лишь тяжело и с трудом дышать и едва воспринимал умом произошедшее мгновение назад.
Через несколько вдохов-выдохов, я заставил себя двигаться и осмотреться. Противники Кионда уже валялись на земле – один обхватил себя за брюхо и медленно перекатывался по земле с бока на бок, другой лежал плашмя, прижатый копьем, и поднял руки, сдаваясь на милость победителя.
– Связать их! – прорычал Кионд впившись глазами в поверженного разбойника.
Шандал уже бежал от повозки с мотком крепкой веревки, словно именно для таких случаев она всегда у него лежала под рукой. Пока мы туго стягивали валявшимся на земле разбойникам руки за спинами, наш великан словно тигр ходил поперек дороги с копьем на изготовку.
– Где-то еще как минимум двое было! – прорычал он.
Его грудь широко раздвигалась при каждом вздохе. Глаза пристально, по-орлиному, смотрели то в одну, то в другую сторону, выискивая притаившихся врагов.
Привязав разбойников, на всякий случай, еще и друг к другу, мы втроем осторожно двинулись к коровам, которые опустили к земле свои головы и щипали траву, словно ничего такого страшного вокруг и не происходило. Это были великолепные, ухоженные коровы, но чудовищно загнанные неумелыми погонщиками. Шандал ходил между ними, шепча что-то ласковое каждой. Он вытирал им морды чистой тряпкой, оглаживал бока и чесал головы.
И тут мы с Киондом, к своему изумлению, наткнулись на необычную картину: двое мужчин со связанными за спиной руками сидели на третьем, распластанном лицом вниз на колючей прошлогодней траве. Лежащий, по виду, был такой же бандит, как и те, которых мы сейчас успешно успокоили и спеленали веревками. Сидящие же на нем явно не принадлежали к этой компании. У обоих виднелись следы побоев, множественные кровоподтеки украшали лоб и скулы, разбитые губы сильно опухли.
Первый мужчина, как мне показалось лет сорока, был несколько смугл кожей, чем резко отличался от нашей относительной бледнокожести, а его темно-карие глаза смотрели спокойно и пристально, отмечая каждое наше движение. Густые темные волосы, достававшие до середины шеи, были когда-то весьма ухожены, а теперь лежали в полном беспорядке, впрочем совершенно не смущая этим своего хозяина. Плотная коричневая туника, украшенная белыми узорами спускавшимися
