style="font-size:15px;"> – Много раз. Но каждый раз – один. Я думал, может, расскажу Рагне, когда найду его… Но этого так и не случилось.
– Если мы найдём его… что будем делать?
До сих пор они не говорили об этом, слишком занятые переводами с оша, расчётами, службой, снова расчётами…
– Постараемся не погибнуть в схватке с дьяволами. Полагаю, одолеть дьявола не сложнее, чем снитиров… К тому же с ними не придётся осторожничать. Так что мы справимся. И заберём Сердце… полагаю.
– Думаешь, его можно будет просто взять и унести с собой?
– Понятия не имею, – честно ответил он. – Но это было бы лучшим вариантом. У меня есть контакты, сведущие и в редких артефактах Стужи, и в науке, и в магии. Возможно, они сумеют понять природу Сердца.
– И уничтожить Стужу, – прошептала Сорта. Он чувствовал – она всё ещё не верит, что это возможно. Потому и произносит вслух – услышать, как звучит.
– Ты заслуживаешь мира без Стужи, Хальсон, – сказал он тихо. – Как и твои сёстры. И многие, многие другие люди. Без Химмельнов. Без холода. Без клетки.
Некоторое время оба они молчали, глядя на огонь. Косы Хальсон продолжали лежать волосок к волоску, несмотря на вечер – скрученные так туго, что у неё, должно быть, болела голова. Глаза – чёрный и золотой – всматривались в пламя, как будто спрашивая у него, как быть. Она рассеянно поглаживала большим пальцем подаренную подвеску, и Эрик вдруг поймал себя на том, что хотел бы сидеть так – с ней, в уютном молчании – ещё долго. Когда они преуспеют, должно быть, им обоим – как и каждому в Кьертании – ещё долго будет не до того.
– Посидим ещё немного? Можем сыграть в тавлы. Хочешь?
Она улыбнулась, кивнула.
– В день рождения мне наверняка повезёт.
– Везение здесь ни при чём, Хальсон. Тебе не нужна удача, чтобы добиться своего.
Она снова улыбнулась – с новой задумчивостью, которую он не сумел разгадать.
Спустя два дня, ложась в капсулу, он вспоминал о том вечере – о том, как Иде Хальсон наконец приблизилась к тому, чтобы одолеть его на игровых полях. Если прямо сейчас он ведёт её на верную смерть, охотнице уже никогда не обыграть его.
Но думать об этом было поздно. Нервный кропарь, немало получивший за свою помощь и молчание, закрыл капсулу. Плир медленно наполнял её, проникал в тело.
Стром успел подумать – что, если это его последний выход в Стужу, последний – и полетел ей навстречу.
Тёмное небо, расписанное звёздами. Воронки пустоты над снежными пиками и впадинами. Лёгкое мерцание слоя Души… Он подумал, что хотел бы увидеть чёрную ревку ещё разок – весточка от старого друга перед тем, как распрощаться навеки. Не стоило надеяться. С появлением Хальсон ревка стала появляться реже – а после операции пропала совсем.
«Иде».
«Эрик».
Правый глаз стал средоточием всего оставшегося в мире тепла.
«Ты знаешь. Сорок четвёртая. Вперёд».
Она знала. Стром чувствовал
