И фигуры воровал.
– Не воровал! Она тогда сама случайно упала с доски.
– А почему она упала прямо в твой карман? Могу и про другие кражи напомнить, если забыл о них. И почему такого жулика до сих пор числю среди своих лучших друзей?
Несмотря на перепалку, игроки стремительно делают ходы. В какой-то момент нервы Чернозёрского не выдерживают словесного и игрового давления, он сметает фигуры с доски и протягивает ладонь Голубеву: «Предлагаю ничью!»
– Ну что тебе сказать? – удивленно воззрился он на Семёна. – Никто еще с такой бесстыдной ловкостью не уходил от поражения. Теперь ты обязан во искупление греха сбегать за водкой
Триумвират согласно кивает головами – обязан.
В это время распахивается дверь и в комнату влетает Шура Шиш.
– У меня беда, – выпаливает с ходу. – Мура застукала. Узнала мой автомобиль, я припарковался на Герцена у одного дома. Позвонила в дверь, но мы ей не открыли. Но кажется меня в окне углядела. Чуть железные двери не выломала! Здоровая же баба! А затем сбегала в магазин и вернулась с шилом и все колеса исколола. Все четыре! И окно кирпичом разбила!
– Лобовое стекло или боковое? – заинтересовался Чернозёрский, ездивший на папином автомобиле. – Если заднее боковое – хрен достанешь! Месяца два придется ждать поставки.
– Слава богу, не у автомобиля, – воздел Шура очи к потолку. —В доме.
– У кого ты был? – полюбопытствовал Голубев. – Вроде бы на той улице нет достойных дам, из-за которых можно умереть.
– Да у Люси из фармацевтического, – не заметил иронии Шиш. – У неё в прошлом году муж умер. Случайно встретились в кафе. Потом к ней. А тут Мура… Нюх же у неё! Бог с ним, с окном – за мой счет вставит. И колеса мне заклеят. Но как мне теперь дома показаться? Убьет же. А у меня завтра премьера, выходить надо кланяться. И я тут вылезаю с синяками. Последний раз она мне обещала и вовсе выбить зубы!..
Жена Шуры была весьма миловидной особой, но отличалась гренадерскими излишествами, особо выигрышными рядом с субтильным супругом, служившем в кукольном театре. Носила она красивое татарское имя Венера, фамилию мужа отказалась брать наотрез и осталась Муратовой – Шиш сократил ее до Муры. Слыла дорогим адвокатом, почти не проигрывала дела, за которые бралась – поэтому-то наш друг первым из нас обзавелся личным автомобилем. Могла и романс сыграть и спеть (на два голоса и в четыре руки за фортепьяно они с мужем просто всех очаровывали), но владела и феней по долгу службы, и приемами рукопашного боя. Так что угроза расправы была более чем неотвратимой.
– Шура, успокойся! Вот, садись со мной рядом, – придвинул ему стул Старик. Полным титулом он величался вообще-то Олегом Валерьевичем Роговым. Был не только намного старше нас по возрасту, но и отличался энциклопедической образованностью и старомодными манерами. Работал в известном издательстве, к нему
