rel="nofollow" href="#n_115" type="note">[115]. Они находятся между двумя полюсами, предполагая более сложную логику взаимодействия, нежели контрактные отношения между автономными участниками рынка или управленческий диктат интегрированной фирмы. Эти сети формальных и неформальных отношений позволяют находить работу, обмениваться информацией, разрешать конфликтные ситуации, выстраивать основы доверия. Экономические отношения, таким образом, плотно переплетаются с социальными.
В 1985 г. выходит статья М. Грановеттера «Экономическое действие и социальная структура: проблема укорененности»[116], сделавшая его бесспорным лидером среди экономсоциологов по частоте цитирования. Он критикует так называемые пересоциализированные и недосоциализированные подходы (oversocialized and undersocialized approaches), характерные соответственно для структурного функционализма в социологии и экономической теории (включая ее новое институциональное направление). В этой же статье он раскрывает знаменитый тезис об укорененности (встроенности) (embeddedness) экономического действия в социальных структурах[117]. Предпосылку структурной укорененности М. Грановеттер дополняет принципиальным положением об экономических институтах как социальных конструкциях. В целом данное направление и получило название новой экономической социологии (в противовес «старой» перспективе хозяйства и общества Парсонса – Смелсера). Вскоре «новая экономическая социология» стала общим обозначением и для некоторых других направлений[118].
К концу 1980-х – началу 1990-х гг. заявило о себе направление нового институционализма в социологии, которое «упаковывает» сети в форму институциональных образований (institutional arrangements). Сетевые связи между индивидами и фирмами представляются множественными, многозначными, подвергаются хозяйственными агентами различным интерпретациям и переоценкам. Под институтами здесь понимаются не абстрактные нормы и ценности, которые часто выдавались предшественниками в социологии за непосредственные побудительные причины действия, а формальные и неформальные правила. Последние регулируют практики повседневной деятельности и поддерживаются этими практиками[119].
Данное направление развивается в отчетливой связи с новой институциональной экономикой, включая явные заимствования терминов и концептуальных схем. В первую очередь речь идет о теории прав собственности, структур управления, трансакционных издержек. Следуя за новой институциональной экономической теорией, пытающейся осуществить синтез старого институционализма и традиционной неоклассики, новый институционализм в социологии пробует соединить достижения новой институциональной экономики и традиционной социологии[120].
Наиболее активно новый институционализм развивается в американской социологии, где он теснейшим образом связан с теорией организаций (подробнее см. в гл. 11). Исследования начинались здесь с изучения сектора некоммерческих организаций и поставщиков общественных благ в сфере
Данный термин был введен К. Поланьи. Но если у него укорененность связывалась с существованием местных сообществ, то у М. Грановеттера речь идет о другого рода структурной укорененности – в сетях социальных отношений.
Подробнее о данном направлении см.:
