style="font-size:15px;"> Он прижался к дереву.
– Я тебе не верю.
– Ладно. – Рен нетерпеливо вздохнула, поставив медицинскую сумку на землю. Она поискала в ней обезболивающее. – Как тебя зовут?
– Что бы ты ни собиралась сделать, давай. – Его голос надломился. – Я не боюсь смерти.
– Конечно нет. – Рен достала пузырек с маковой настойкой из сумки. – Но, возможно, тебе понадобится обезболивающее. Вправление руки может показаться хуже смерти, по крайней мере на минуту.
– Со мной все будет нормально.
Он все еще думал, что она причинит ему вред.
– Как хочешь. – В его пристальном взгляде Рен увидела Уну, жесткую и недоверчивую. Это наполнило ее нежностью. – Послушай. Не важно, виновен ты или нет, в любом случае неправильно оставлять тебя в таком состоянии. Так что будем делать?
В тишине она отмечала время звуком его напряженного неглубокого дыхания. Наконец мальчик зажмурился и отвернулся:
– Ладно. Сделай это.
Наконец-то хоть капля доверия. Она ухватилась за нее.
Рен сняла наручники с поврежденного запястья и крепко схватила его. Когда она призвала магию, вторая сеть вен, фола, засверкала серебром. Сияние было похоже на лунный свет.
– Готов?
Мальчик кивнул. Он выглядел суровым и опустошенным в холодном мерцающем свете.
Рен ободряюще сжала его запястье – единственное средство, которое она могла предложить. Затем ее магия потекла в него, он всхлипнул от перестройки костей, быстрого деления клеток. Исцеление заняло несколько минут, под конец мальчик тяжело дышал и стал липким от пота. Он провел пальцами по неповрежденной коже и линии предплечья с благоговейно отвисшей челюстью, как будто Рен совершила чудо. Она просияла от удовлетворения. Ее исцеление было далеко не чудом – всего лишь биологическим феноменом. В любом случае она не была уверена, что когда-нибудь привыкнет к благодарности пациентов, к их широко раскрытым глазам.
– Спасибо.
– Пожалуйста. – В голове крутилась тысяча вопросов, но его доверие было хрупкой вещью, как позвоночник кролика. Оно легко сломается при нажатии. – Уверена, что ты не воин.
Мальчик фыркнул:
– Что ты знаешь?
– Думаю, ничего.
Через мгновение он заговорил едва слышно:
– Ты не поймешь. Там, откуда я родом, это единственный вариант. Семья больше не может меня защищать.
– Я понимаю. – Рен грустно улыбнулась, несмотря на усталость. Война сделала их всех сиротами.
Внезапно неуверенность начала покалывать кожу. Она не должна говорить с ним таким образом. Не имела права. Не важно, каким жалким он выглядел, баюкая руку, как сломанную куклу, он связан с исчезновением ее товарищей.
Он ее враг. Шпион. Весрианец.
Мальчик, должно быть, увидел ее мрачнеющее выражение лица.
– Пожалуйста. Клянусь,
