толкование бытия и возникновения там, где это было необходимо; хотя это уже было достаточно определено в самом деле. Ибо когда я говорю, что человек есть лишь постольку, поскольку он изменяется, самый строгий кантовский ригорист не может ничего возразить против этого, поскольку человек уже не является нуменоном.
Что касается самих «Писем об эстетическом воспитании человека», то мы еще меньше, чем в случае с другими сочинениями Шиллера, которых мы коснулись, можем обсуждать их систематическое содержание или даже давать им характеристику. Это главное эстетическое произведение Шиллера слишком важно и обширно для этого; насколько это необходимо, оно в любом случае будет обсуждаться в последующем критическом разделе. Здесь же мы ограничимся приведением тех отрывков, которые цитируют Канта и поэтому представляют исторический интерес. Здесь их гораздо меньше, чем в оригинале писем (см. выше с. 249—253). В первом письме Шиллер признает – в соответствии с аналогичным содержанием второго письма к принцу (см. выше с. 250) – что это «по большей части кантовские принципы, на которых будут основываться следующие утверждения», и далее выражает мысль, уже высказанную там, а также в «Anmuth und Würde» и письме от 26 октября 1794 года. Октябрь 1794 г.: «По поводу тех идей, которые являются господствующими в практической части системы Канта, только философы расходились во мнениях, народ же, смею доказать это, всегда был един. Освободите их от их технической формы,77 и они предстанут как отложенные во времени требования здравого смысла и как факты нравственного инстинкта, который мудрая природа поставила на страже человека, пока светлое прозрение не сделает его совершеннолетним».
В примечании к 13-му письму (с. 52) он говорит, что идея о необходимом противоречии между разумом и чувственностью «никак не соответствует духу системы Канта, но вполне может лежать в ее букве». – Наконец, в 15-м письме он комментирует обсуждение понятия красоты: «В этой работе, как и во всем остальном, критическая философия открыла путь, чтобы привести эмпиризм обратно к принципам, а спекуляцию – к опыту». (с. 62, примечание.) Таким образом, эти краткие выдержки из самого письма подтверждают чувство друга и оппонента, что один и тот же в основном дух Канта То, что такая независимая индивидуальность, как Шиллер, не может быть принуждена к какому-либо образцу, само собой разумеется, и его значение для дальнейшего развития кантовской системы будет обсуждаться позже. Здесь же нам остается лишь отметить историческое влияние. То, что такое влияние имело место и со стороны философии Фихте (в ее первой форме), мы уже отмечали в другом месте. 78О том, что он не был слишком глубоким, свидетельствует оживленный спор, который Шиллер вступил с Фихте в 1795 году именно по этим вопросам. Фихте представил свои идеи на ту же тему под названием «Дух и буква в философии» (Geist und Buchstab in der Philosophie) в качестве эссе для «Horen», но Шиллер
Сравните более красивое воплощение этой картины в письме к князю (выше стр. 251).
Ср. вмоейдиссертациистр. 63 ив Heft 1 und 2 dieser Zeit schrift S. 62.
