мы с ре… Мы это… Ну…
– Ну ты не нукай, не запряг. Что ты мемекаешь, как телок, говори нормально, чего вы с ребятами? Ты знаешь, Федька, мне многое сказать можно и никто не узнает. Чую только, тебе от меня надобно что-то. Прав я?
Федька от такого напора зарделся, а говорить, вообще перестал. Хлопал голубыми глазами, пожирая кузнеца взглядом, морщил лоб да беззвучно открывал рот.
– Так, Федя, дело не пойдёт. Может, тебя травкой угостить? Есть у меня такая, невкуснаяяя – жуть. Но зато затык твой мигом пройдёт. Пошли, щас заварю, а то она у меня без дела висит, пропадает.
Федька, месяц назад, попробовал отвар одной из трав Митрича. Этот отвратный вкус, он долго не мог забыть, его до сих пор передёргивало. Речь, от обещанного благого дела, мгновенно вернулась и Федька затараторил:
– Дядька Митрич, мне день нужон. Завтрашний. Только мамке я скажу, что учиться к тебе пошёл, прям с утра, но к тебе не явлюся. А ещё мне заступы твои нужны, свои взять не могу, мамка заметит.
– Хмм… Заступы я тебе дам, но с условиями: ежели потеряешь или сломаешь, новые сделаешь. Идёт?
– Идёт! Это я запросто, это конечно, – обрадовался Федька, но вспомнил, что условий несколько и настороженно спросил: – А что ещё за условия?
– Ещё одно условие. Мать твоя меня и так никогда ни о чём не спрашивает, но коли спросит, скажу, это даже не сумневайся. Условие моё такое: никуда не лезть, пока старшие ребята сами не полезут, а будут вперёд посылать – шли по матушке, да иди ко мне. Мы таких друзей мигом угомоним. Ну и не говори там с ними много, особливо про бога, что я тебе наговорил.
– Им этого знать не нужно?
– Нужно, Федя, нужно, но не от тебя. Ежели посмеются, понадсмехаются, то ничего страшного, мож, со временем и дойдёт мысля подумать. А вот коли доложат Гришке вашему… Ни к чему тебе эти сложности. Мне-то всё равно, что он мне сделает, а вот тебе…
– Мои друзья не такие! Не будут они меня куда-то посылать, не будут Григорию докладывать. И они не так уж старше меня!
– Может, знаю я их? Небось, Санька да Игнат? Ты про этих дружков закадычных часто говоришь.
Федькины щёки зарделись, он нахмурился, склонил голову, спрятав глаза от кузнеца, и по поведению ученика Митрич понял, что прав.
– А Стёпка, что у Тихона в подпасках ходит, не из вашей компании? – спросил кузнец, надеясь на отрицательный ответ.
Но подтверждение не заставило себя ждать.
– Да, это тоже наш друг!
– Ети вашу мать… Вы что, на дальних лугах копать собрались?! Конец моим заступам. Да и чёрт с ними… Вам бы самим уцелеть! Нельзя там копать.
Немного напуганный такой отповедью учителя Фёдор запротестовал.
– Почему? Там дед Тихон коров же пасёт. Да и совсем не там мы собирались копать. Мы просто в лес идём, но заступы нам нужны.
– Угу, – кивнул Митрич, – от медведе́й да волков – заступ, первое дело. И Тихону я говорил, что нельзя там коров пасти, но этому дурню
