дело, чем она промышляет, – буркнула Катя, напомнив, что хозяйка – ее какая-то родственница.
– Просто больно дешево для таких хором.
Я водил рукой по холодным обоям:
– Ну показывайте.
Славнов уже умел, поэтому роль экскурсовода взял на себя. Комната: шкаф, диван, стол, стул, кресло, там-то и там-то. Балкон. Кухня: стол, стулья, холодос, плита, мойка, посуда. Толчок и ванная.
– Ну как, нравится? – спросила Катя.
– Хоромы, – пожал плечами я.
– Ну че, курнем да поедем? – спросил Славнов Катю, брякнув ключами от машины. – Запомнил, где балкон? Я тебя не веду.
Пока мы дошли до балкона, Катя успела сходить на кухню и взять пепельницу.
– Охеренный вид, – констатировал Славнов на балконе, закурив. – Блин, я бы только за вид накинул еще десятку.
– А вечером, прикинь, как тут клево, – согласилась с ним Катя. И мне: – Там, короче, до самого горизонта дома, а вечером все будет в огнях. Обожаю такие виды.
– То есть у меня вид круче, чем у вас обоих?
– Это так, братишка, – усмехнулся Славнов. Катя тоже усмехнулась.
Они еще немного позалипали на моем балконе и засобирались уезжать. Катя заботливо спросила, есть ли у меня еда. Я ответил, что что-то забрал от Дэна, на что она предложила остаться и показать мне ближайший магазин. Славнов попытался было ей возразить, мол, они куда-то потом вместе собирались ехать. Но, видимо, дело было не слишком срочным, поэтому он не стал настаивать и уехал один. А мы с Катей пошли на поиски магазина.
Через дом нашлась лавка азиатов, где я купил хлеб, колбасу, пельмени и черный растворимый. Вернулись домой и сделали себе кофе. Я как раз привыкал к новой квартире, что там и где. Снова покурили на балконе. Катя рассказала про книгу, которую недавно прочитала, а потом зазвонил ее телефон.
Она быстро надела пальто, размахав по всей прихожей аромат пряного грейпфрута, и убежала, стуча каблуками по подъезду, уже от лифта напомнив, что мы на созвоне. Оставила меня с двумя кружками недопитого кофе, пепельницей и «Обратной стороной ветра», где двое жили в разные эпохи, один родился мужчиной в начале второго тысячелетия, другая – женщиной на пороге двадцать первого века, оба знали детали своей смерти, но умерли смертями друг друга.
Ее телефон зазвонил, и она умчалась. Такой была ее настоящая жизнь. Она моталась, как листик на ветру, в безнадежных попытках привязаться обратно к своему дереву. Она кружилась, кружилась, все искала подходящее место для приземления и, не находя его, улетала дальше.
Я разобрал свои немногочисленные вещи, поудобнее разложил свой электронный стафф и достал из чехла гитару. Моя любимая, верная, неревнивая партнерша. Идеальная спутница, которой я избегал давать имя собственное. Сегодня она молчала, а может, я и сам не предлагал ей подходящий диалог. Сегодня не было места нотам, его занимала девушка по имени Катя. Своими мечтами о море, необъяснимыми
