style="font-size:15px;"> За годы я научилась двигаться вместе с воздухом и сливаться со стенами, с тенями, несмотря на длинные золотистые волосы, которые изо всех сил стараются, чтоб я выделялась.
Прочищаю горло, и девочка вздрагивает – тут же устремляет на меня дикие, полные страха глаза.
Выставляю перед собой руки, стараясь показать, что не представляю никакой угрозы, хотя из сумки то и дело доносится гневный писк.
– Потерялась? – спрашиваю я, присаживаясь на корточки.
Девочка кивает, личико-сердечко бледней луны.
– Ч-что с твоим голосом?
Рука сама собой взлетает к горлу, словно жалкий щит.
– Пострадала, когда была маленькой, – шепчу в ответ. – Поэтому выходит… вот так.
Хрипло. Вечно изломанно и резко, словно за целый день ни разу не промочила горло. Не мягкий, медовый голосок, как у некоторой прислуги. И близко не мелодичный щебет моей Танис.
– Ой… – отзывается девочка, все еще сжимаясь в комок.
Наблюдая.
Хорошо, что она больше ничего не спрашивает, ведь я не знаю, что бы ответила. Единственные воспоминания о ночи, разрушившей мое горло, приходят ко мне во снах.
Крики, чадящее пламя, пронзительный царапающий скрежет, въевшийся так глубоко, что на моей душе остались неисцелимые шрамы. Рана, что мешает вести нормальную жизнь, без страха, что любой резкий звук влечет за собой атаку.
Вымучиваю улыбку.
– Давай-ка поищем твоих родителей?
– У меня их нет…
Улыбка меркнет, обрывается сердце.
Внезапно вижу в изумрудных глазах тьму, ту самую, неотступную, которая хорошо мне знакома.
– Ну, – стараюсь я говорить бодро, – а откуда ты сюда пришла?
Девочка шмыгает носом и вытирает щеки пышными рукавами.
– Из больших блестящих дверей.
Крепость.
Двери, за которые мне запрещено ступать. Неизведанная зона, которую предстоит исследовать.
Вспоминаю скелет, что однажды обнаружила у стены неподалеку оттуда…
Справедливости ради: я же обязана вернуть ребенка.
– Тебе повезло, я прекрасно знаю, где эти самые двери.
Протягиваю к ней руку, словно мостик между нами.
Девочка внимательно ее изучает, потом опускает взгляд на мою сумку.
– А у тебя там есть вкусненькое? Или только мышка?
Вскидываю бровь.
– Писк слышно, – с робкой улыбкой поясняет девочка.
– Умница, – хвалю я, выуживая банку с ирисками, затем откручиваю крышку и предлагаю угощение. – По одной в ладошку. Раз угадала содержимое сумки.
У девочки загораются глаза, она сует обе конфеты прямиком в рот и позволяет мне поднять ее на ноги.
Мы шагаем в тишине, держась за руки, и чем дальше спускаемся по кривым лестницам и безмолвным переходам, тем сильнее становится хватка
