не перестаёт свой рост широкая арка расползающегося по куполу и снова вниз слоя растений, нижние её уровни распадаются слоями бежево-розовых цветков бальзамина, каждый размером с шину. Их тонкие венчики дрожат, как будто пытаясь отстраниться друг от друга, пестрят в глазах полоски, пролегающие через центр лепестков. Тонкий, еле слышимый аромат расходится от цветков заполняя атмосферу лаборатории аккуратным напоминанием о себе, что кажется иллюзией в квадрате, ведь через некоторое время запах несуществующих трав уже невозможно уловить.
– Та-ак, так, – лицо Вайковского полно напряжения, и если приглядеться, то тот же странный контраст, что вчера вечером ложился на Дина, наползает и на черты его отца. Лишь небольшим напоминанием о себе поиск, принятие силы цветёт, готовясь дать плод.
Проходит минута, не более. Симон нажимает на клавиши, вытаскивает провод из коммутатора, рука меняет положение переключателя. Аппарат в центре престаёт свою работу, Николай замечает это, и иллюзия исчезает в момент.
Профессор оборачивается, и на удивление с досадой говорит:
– Молодец, Николай, но я ничего не выяснил, кроме того, что вы уже знаете, всё подобное сконцентрировано на том пустыре, или рядом.
– Совсем ничего полезного? – смотрю ему в лицо.
– Ну, сегодня что-то есть, – он ведёт плечами, – так что большой шанс, что вы будете иметь улов. Но это лишь как хороший прогноз погоды для рыбака – дождь.
– Я не против намокнуть, – подходит Сурт.
– Тогда, – с выдохом говорю, – спасибо вам огромное, Симон, вы очень помогли… В целом.
– Не говори глупостей, это всё, что я делаю теперь, – отвечает он, – ну, вам пора, пока не совсем поздно.
Да. Мы уходим, собираемся, а Вайковский пока включает телевизор и становится рядом, провожая. Мы надеваем обувь, пока он нас приглашает приходить к нему почаще теперь, особенно если не будет «гостей» больше у него.
– И послушайте, – говорит он быстро, – Дин в последний раз приходил, говорил что-то про создание мне подобия некоторого образа… «Оракул» или что-то такое простецкое. Я ему напомнил про определённого персонажа с подобным псевдонимом, и он, раскрасневшись, почти вылетел отсюда. Не ожидал, что старик разбирается в его молодёжном, смутился.
– Вы передайте ему, что я с ним согласен принимать любые образы. Всё, что он для меня придумает, – он слегка улыбается, отводя глаза, позже смотрит прямо на нас и, указывая двумя указательными пальцами, произносит напоследок: – Держитесь моего сына: он будет вашим ориентиром.
Он завершает кивком. Мы уже уходим.
Улица встречает нас холодным воздухом, но я не чувствую неприятной морозности, и как бы ветер не пытался дать мне пощечину ледяными пальцами, теперь только приятная свежесть холодка наполняет мой дух уверенностью. Мы двигаемся в сторону провала тьмы, травянистой проплешины в узоре домов, что теперь обеднела: угрюмые кустики полыни, мятлик, лёгкий кострец, зверобой, цветастый горошек
