поворачиваясь головой к Николаю, – не думаю, что твои реальные силы тут помогут, только видящие иллюзии глаза: будешь моими.
Тонут в свежем слое снега ступни, под нами хруст, хруст и треск незаметно оказавшихся раздавленными тёмных кустиков, случайных веток. Всё та же крадущаяся тишина встречает нас на пару с вездесущей пустынностью. Ни духа, ни разбойного звука, ни наислабейшего движения не проявляет округа. И медленно, нервно озираясь, продвигаемся, пока меня не хватает за плечо Ник:
– Под ногами, – он приближается и шепчет.
– Я ничего не вижу, – признаюсь я, поглядев вниз.
– Но почувствуешь, – говорит он, – поступай слегка ногами.
Я немного хожу на месте, немного в сторону, немного в другую, и не могу понять, пока… Неровность! Да, я могу понять разность в снегу: тут нога тонет, а тут уже уплотнение, какие-то неровности и… Колеи, как от грузовиков. Такие крупные. Но это значит, что тут тяжёлая техника. Зачем?
– А теперь не пугайся, – подходит ещё ближе Сурт, охватывает мои плечи рукой, пока другой проводит в воздухе перед нами, – гляди.
Мы ещё туда не добрались, но в отдалении другой половины ромба, за центром, кажется, занимая небольшое углубление, окружённое с одного боку заснеженным кустарником, находится группа людей. Все они стоят рядом с огромным костром, недалеко от них тот самый грузовик, и наваленная, нет, неплохо сложенная конструкция из чего-то.
– Что это, бездна возьми, происходит? – спрашиваю у напряжённого Штефта, вперившего неотрывный взгляд в сторону людей.
– Без малейшего понятия, но… – он скидывает свою руку с моего плеча и образ пропадает, даже дым, уходящий далеко вверх не имеет следов, хотя в темноте я бы его и не разглядел.
Тут же, не прекращая движение, друг тянется руками в сторону увиденного, выпрямляется во весь рост и шумно выдыхает пар; я жду, Николай – застывший в одном положении уже некоторое время, я могу видеть, как кривит он губами, пальцы его дрожат, стопы врезаны устойчиво в землю. Со временем пальцы рук, ладони создают иллюзию того, что он толкает что-то тяжёлое, сопротивляется напору. И в-вух! Ветер пролетает мимо, обдавая мою щёку душем из снега и мороза.
Можно подумать, что толчок в спину сбивает с ног Штефта, который «прорывается» сквозь сопротивление и падает вперёд. Я пытаюсь поймать его просто руками, но, видимо, быстрее думает моя голова, и от его ступней вырастает большой сугроб, который останавливает его в полулежащем, полустоячем состоянием. Это всё его не спасает от намокания и встречей лицом к лицу со снегом, но я тут же помогаю ему подняться. Сугроб остаётся на месте.
Но мы теперь не стоим в темноте: неровным светом огонь едва отражается на нас, бросает тени далеко за наши спины, дрожит сумрачными ветвями под ногами.
– Да уж, – отмечаю я, – не слабая иллюзия.
– Угу, – Ник скидывает с себя остатки снега. – Как ты думаешь, Мэт, нас увидели?
– Думаю, что да, – киваю ему. – Но они понимают, что ты развеял их пелену?
– Нет,
