какую-нибудь дурацкую мелодраму в кино таскала.
– Слушай, – произнес я так, как будто меня осенило, – вот ты говоришь, что она с месяц – правильно? – назад от рук отбилась… А может, ты на нее слишком сильно давить начал?
– Ничего подобного! – воскликнул он. – До этого мы довольно мирно жили – скучно, но мирно. Это потом мне на нее давить пришлось. А она упирается, как… Точно тебе говорю: напутали с ней что-то у отцов-архангелов, нечего ей еще у нас делать!
– Слушай, что-то у тебя все вокруг ошибаются, – не сдержался я. – Может, ты бы о себе сначала подумал?
– А что я, что я? – взвился он. – Моя задача – удержать ее на пути морального совершенствования. Я же не виноват, что она любой ценой хочет с этого пути свернуть … в болото…
– Ну, знаешь! – Я всерьез рассердился. – Ты, что, собрался палкой ее по этому пути гнать? Ты хоть раз задумался – может, и в ее мечтах светлое и высокое присутствует? Что плохого, например, в детях?
– Да ничего плохого! – Он уже оправдывался. Хорошо. – Я как раз совсем не против, чтобы у нее детеныш появился. Мальчик. И мужа тоже можно. А то у нее дома одни бабы – мать, две сестры, одна вот замуж год назад вышла… Можешь себе представить, о чем они постоянно говорят?
Я представил. И решил молчать – пусть дальше скорлупу свою открывает, раз прорвало.
– Так она же и замуж выйти не может, – продолжал он горячиться. – Она же после второй встречи на каждого мужчину собачьими глазами смотрит – вот они и шарахаются от нее!
– А ты не мог додуматься в этом вопросе ей что-нибудь подсказать? – тихо спросил я.
– Замуж мне ее выдавать еще не хватало, – проворчал он.
– Что, боишься, что муж на нее большее влияние будет оказывать? – решил я обострить разговор.
– Еще чего! – Из него уже почти искры сыпались. – Я бы и его в оборот взял – не волнуйся! А она … не готова она еще – вот в чем дело, – закончил он, впадая в мрачную задумчивость.
Я не стал продолжать. Задумался – уже хорошо. Пусть поварится в своей задумчивости.
Спустя некоторое время, вспомнив Франсуа, каждая встреча с которым загоняла раньше Татьяну в глухое молчание, я попытался выяснить, не появился ли и в Галиной жизни … внешний раздражитель.
– Да какое там! – махнул он рукой. – Она же с утра – на работу, а с работы – домой и… Я тебе уже говорил, чем она все вечера занимается, – добавил он тоскливо.
– А книги она читает? – решил я зайти с другой стороны.
– Читает. Женские романы, – произнес он, словно приговор огласил. – Да и то, если телефон занят и по телевизору сериалы закончились.
– Кстати, о телефоне, – оживился я. – А ты не пробовал его отключать? С Татьяной не раз действовало.
– Ага, как раз, – хмыкнул он. – У них если полчаса телефон молчит, они уже бегут проверять, работает ли он. А телевизор у них вообще никогда не выключается, если кто-то дома есть, – предвосхитил
