абсолютно реальным то, что он видит, потому что он это видит; нематериалистический аргумент напоминает ребенка, который считает себя невидимым, потому что он закрывает глаза. Примерно эквивалентной была бы следующая демонстрация: изображение в зеркале состоит из цветов, света, тени, формы; наличие этих качеств в зеркале состоит в том, что они отражаются. Следовательно, без зеркала нет ни цветов, ни света, ни тени, ни формы. – Какой забавный софизм! – Однако сразу же после этого следует не менее странное доказательство: «Можно возразить, что хотя «моя идея сама по себе не существует вне моего сознания, но есть «возможно, внематериальные первоначальные вещи, подобные ей, с которых она является «копией или подобием». Отвечаю: идея может быть «похожа только на идею, цвет – только на ваш цвет, фигура – только на другую фигуру».23
Действительно, не менее убедительно: Можно сказать, что хотя изображения в зеркале не существуют вне этого зеркала, но, возможно, существуют вневещественные аналогичные вещи, копиями которых они являются. Отвечаю: зеркальное изображение может быть похоже только на зеркальное изображение, цвет – только на цвет и т. д. ad libitum!24 – Честно говоря, если бы философ не был так безутешен, можно было бы поверить, что он хочет расположить читателя к себе. —
Теперь нельзя отрицать, что в основе этих странных иллюзорных умозаключений лежит глубокая и фундаментальная истина; истина, за которую односторонне держатся все субъективные идеалисты, вплоть до И. Г. Фихте, но которую реализм, если он хочет быть философски ответственным, обязан признать и, независимо от своей отклоняющейся метафизики, принять.
Дело в следующем. Мы никогда, никогда не выходим за пределы нашей индивидуальной сферы представлений; даже если мы предполагаем нечто независимое от нас, нечто реальное вне нашего субъективного представления, то все равно это абсолютно реальное дано нам только как наше представление, как содержание наших мыслей, а его абсолютное бытие – как наше понятие. Или, пусть Беркли скажет своими словами: «Стол, за которым я пишу, существует, значит, настолько, насколько я его вижу и чувствую; и если бы я находился вне своего кабинета, то я мог бы утверждать его бытие лишь в той мере, в какой, находясь в своем кабинете, я бы его воспринимал»25. Но что из этого следует? Очевидно, вовсе не то, что нет бытия, независимого от представляющего субъекта, а только то, что субъект не может непосредственно соприкоснуться с ним, не может представить, вообразить, помыслить, осознать, а может быть, и не осознать его иначе, как через внятную среду своих субъективных мыслей. Примерно так же, как глаз видит видимые вещи только через посредство света и не имеет о них абсолютно никакого представления, да и вообще не знает, существуют ли они вообще независимо от этого посредства. Если бы субъективный идеализм означал только одно! Именно потому, что в действительности ни один
Ibidem, §8.
От переводчика: Ad libitum – фраза, в переводе с латинского означающая «по желанию», «по собственному усмотрению»
Ibidem, §3.
