познавать абсолютно реальное, учение Локка представляло собой своего рода идеалистически окрашенный и ограниченный реализм, подобно картезианской метафизике.
Он различал такие качества, как цвет, звук, запах, тепло и т.д., которые он объявлял чисто субъективными аффектами чувственности, и такие, как протяженность, фигура, твердость, движение, покой, число, которые он считал абсолютными свойствами и состояниями внетелесного, само по себе существующего телесного мира. Что касается Беркли, то в этом психологическом отношении он согласен с Локком. В метафизическом же отношении он идет дальше него, хочет опровергнуть его, хочет доказать, что локковские gualitates primariae так же исключительно субъективны, как и gualitates secundariae, что их бытие (esse) также полностью совпадает с их percipi, при этом, конечно, отпадает возможность существования абсолютно реального телесного мира вне перцептивного чувства субъекта. —
Мотив, побуждающий его к этому странному утверждению, – (это внешний, теологический)
Оставим в стороне это рассуждение; мы спрашиваем здесь о тех основаниях доказательства, на которых оно основано. Они, как уже отмечалось выше, могут быть ложными, но при этом сам тезис, построенный на них, не может быть опровергнут; а они таковыми являются.
В основном это аргументы двух видов. Во-первых, хорошо известная догма крайнего номинализма, идущего даже дальше консептнализма (univsrsalia sunt tlatus vocis); во-вторых, некие «противоречия», которые Беркли полагает обнаружить в допущении абсолютно реального, более чем мысленного существования материи. Что касается первого, то он приходит к следующему выводу:
Во внутреннем мире нет абстрактных понятий, а есть только наглядные представления, а также только конкретные представления о так называемых первичных качествах; мы имеем только представления о видимом, ощущаемом, чувственно воспринимаемом или воображаемом протяжении, твердости, движении и т. д. как об отдельных объектах, Мы имеем только представления о видимом, чувственно воспринимаемом или представляемом протяжении, сплошности, движении как об отдельных объектах, но не выводимые понятия протяжения, сплошности, движения как таковые, само собой разумеющиеся; следовательно, мы не можем даже думать, что не видимое, не ощущаемое, не воспринимаемое протяжение и т. д. существует само по себе, extra mentem. То же самое верно и для материи.19
Ложность номинализма, с которой эта аргументация согласуется и наполняется, будет показана в другой части данной работы20. Поэтому на этом мы пока остановимся. Что же касается мнимых «противоречий», то превосходный епископ, руководствуясь своими прекрасными, благонамеренными богословскими побуждениями и потребностями сердца, впадает в самые явные заблуждения и самые прозрачные софизмы, из которых я приведу лишь некоторые.
Следующая аподиктическая демонстрация часто повторяется с предпочтительностью: Свет, цвет, форма, расширение,
Само «Введение» трактата «О принципах» содержит предпосылки номинализма. Сделанный из этого нематериалистический вывод можно найти в §8 10, 11, 12, 13 и т. д. самого трактата.
См. главу «О существовании абстрактных понятий» во втором разделе этой работы.
