под «идеальностью» вещи понимается вообще то обстоятельство, что она существует так, как мы ее себе представляем, только в нашем представлении, только в однородном с нами интеллекте, и поэтому перестала бы быть таковой при упразднении всякого такого интеллекта; Но под «реальностью» следует понимать противоположное обстоятельство, что некоторые предикаты представляемой нами вещи также имеют самостоятельное бытие, независимое от нашего, да и от всякого интеллекта, – тогда можно попасть в некоторое затруднение, если зависеть от классификации таких мыслителей, как Локк и Лейбниц или Шеллинг и Гербарт (как козлов и овец), по правой или левой стороне.
Это невозможно, поскольку здесь мы имеем дело с кратной или меньшей, почти непрерывной лестницей. Идеализм и реализм напоминают два пересекающихся круга, которые имеют очень большую часть общего содержания. Даже Беркли и Фихте можно назвать реалистами в той мере, в какой они признают реальность духа, субъекта, абсолютного «я»; даже материалист чистейшей воды, такой как Карл Фогт, может отдать дань идеализму – пусть даже неохотно – в той мере, в какой он вряд ли может приписать абсолютную реальность цвету и тону. Кроме того, между мировоззрениями, которые случайный или неквалифицированный наблюдатель склонен считать идентичными, существуют специфические различия более точных характеристик, например, между Беркли и Кантом.
Хотя последний полностью согласен с первым в том, что и он объявляет пространство, время и другие локковские gualitates primarias идеальными, он все же существенно отличается от него, и это в силу не менее важного и редко понимаемого учения о том, что через формы опыта a priori, точнее, через их всеобщность и необходимость, обеспечивается объективная реальность» явлений», о чем у Беркли не может быть и речи32. Часто критикуемая странность, присущая и этому «трансцендентальному идеализму» критики разума и делающая его неприемлемым для обывателей, может быть снята в глазах проницательных противников одним высказыванием Канта, которое вполне правдоподобно доказывает, что противоречие этого запредельного представления о мире с естественным человеческим познанием состоит скорее в выдумке, чем в действительности. В «Кр. д. р.» говорится: «Что может быть, то и есть. V.: «То, что на Луне могут быть обитатели, хотя ни один человек их никогда не воспринимал, следует признать, но это означает лишь то, что мы можем встретить их в возможном ходе опыта»33.
И вскоре после этого: «Совершенно одинаково в итоге, говорю ли я, что при «эмпирическом продвижении в пространстве я могу встретить звезды, которые в сто раз «дальше, чем самые дальние, которые я вижу; или же «я говорю, что, возможно, они могут быть встречены в пространстве, даже если «ни один человек никогда не воспринимал их и никогда не будет воспринимать; Ведь даже если бы они были даны как вещи сами по себе,
Беркли – сенсуалист, Кант – априорист; у Беркли, как и у Локка и Кондильяка. Как и у Локка и Кондильяка, «душа» должна быть по природе tabula rasa, т.е. та т.е. тупой орех; у Канта доэмпирический интеллект, «чистый разум», состоит из четко структурированной системы интеллектуальных законов; – о чем подробнее позже!
Kants Werke, eclit. Rosenkranz, Bd. II, S. 389—390.
