открыл крышку и посветил туда фонарем. От вздоха у Славы помутилось в голове, странная оранжево-серая жидкость дыхнула в него чем-то горьким, душащим горло и сжимающим сердце.
Таракан действовал быстро. Самое сложное было сбить замок так, чтобы не было ни единого звука. Пришлось долго гнуть его и раскачивать, работая на изгиб крепежных колец. Обе канистры были влиты в бочки. От дезинфектора пошел едкий пар, Славе показалось, что эта оранжево-серая жидкость зашевелилась. Он поспешил уйти оттуда, оставив место преступления как есть. Канистры он спрятал в куче мусора.
Залезть обратно было никак нельзя. Таль висела далеко, даже если он как следует раскачается на цепях, то вряд ли сможет схватиться за короб, а грохоту наделает много. Слава обошел склад и не нашел никакого решения. Едкий дым из бочек спал, и Слава вернулся закрыть их крышками. На вид их никто не открывал, он даже замок повесил обратно. Часто бывало, что замки повреждались при разгрузке. Слава как смог выправил крепежные петли, выглядело вполне естественно, сколько он сам таких бочек разгружал.
Дверь склада вновь открылась, кто-то осторожно вошел внутрь. Таракан слился с полом, мешала стальная решетка, но это были мелочи. Слава надеялся, что это те же самые «искатели», забыли что-то. Так и было, они ушли в другой конец, зашуршали коробки, кто-то резал полиэтилен тупым ножом. Таракан приподнял голову, свет фонарей был далеко, дверь осталась приоткрытой.
– Это я, – прошептал Слава, бесшумно подойдя к Шухеру. Видимо, тот выходил, или здесь кто-то был, и оставил дверь приоткрытой.
– Косяк, – заметил Шухер, смотря на вентиляционную решетку в руках Славы.
– Исправим. Там реально никак, пришлось через дверь выходить. Потом расскажу. Я полез закрывать. Все будет как надо, – Слава полез в шахту, маршрут был знаком, и канистр больше не было.
– Молодец, – кивнул ему Шухер и улыбнулся. Слава деловито кивнул в ответ и пополз, широко улыбаясь, очень довольный похвалой учителя.
14
Кай с трудом разлепил веки, глаза открылись немного, превратившись в узкую щелку, наподобие бойницы бункеров индустриальной эры. Кай и чувствовал себя вот таким бункером, глубоко зарытым в землю, отутюженным десятками многотонных бомб, полуразвалившимся и всеми забытым. Он ничего не смог разглядеть, вокруг него сгустилась вязкая тьма, в которой не было жизни. Даже насекомые, вечные спутники жителей убежищ, сюда не заползали.
Он зажмурился и резко открыл глаза. В голове будто бы взорвалось две-три гранаты. Его повело, как при контузии, затошнило невыносимо, но Кай сдержался. Все, чему его когда-то учил Бобр, Кай помнил, а в этой яме память работала превосходно. Бобр учил и тому, что делать при допросах, как следует напрягать мышцы, когда тебя вяжут, как следует расслабляться перед ударом шланга с мокрым песком или когда бьют током. Еще мальчиком, ему было всего пятнадцать лет, Кай не понимал, зачем этот грозный дядька, его учитель и лучший друг, пугает его, учит тому,
