поздороваюсь. Хороший она человек. А тут вот какая неожиданность.
Парень продолжал пятиться назад и натолкнулся на соседку.
Повернулся к ней и прошептал:
– Мать, ты чего мне раньше не сказала, что муж вернулся? Чего же я тут позорюсь?
– Нет у неё мужа, – пробормотала соседка, – иди уже домой, бесстыдник.
Потом обратилась к Ивану:
– Вы простите, он контуженный.
Иван кивнул, закрыл дверь.
– Сказано было тебе, будь настойчивее! – услышал Иван, прислонив ухо к двери. – Этот, видать, понастойчивее тебя был, что даже домой позвала. Всему тебя учить надо. Никогда не женишься! Свалился на мою голову, бестолковый!
– Ну ма-а-а-а-а-м, – было слышно, как парень всхлипывает.
– Ну дела, – удивился Иван, когда голоса ругающихся соседей стихли.
Ирина вернулась ещё позже, чем вчера.
Кузнец рассказал о дневном происшествии.
Женщина рассмеялась.
– Мария Адамовна хочет засватать за меня своего сыночка. Он постоянно ломится в дверь, даже когда меня нет дома. Очень забавно, мне нравится твоя находчивость.
Ирина смеялась очень долго.
Потом подошла к Ивану, дотронулась до его щеки.
– А вот тебя я впустила бы всегда, – прошептала она.
Иван взял её руку в свою и губами коснулся ладони.
– Ва-а-а-ня-я-я, – голос Ирины задрожал.
– Дети есть? – спросила пожилая женщина у Марии.
– Есть, – кивнула калмычка, кутаясь в одеяло.
– Много?
– Пятеро.
– Привыкнешь и к холоду, и к голоду, – пожилая женщина приподняла своё одеяло и произнесла: – Давай ко мне, вдвоём теплее.
Мария покачала головой.
– Спасибо, я согреюсь.
– Не согреешься, тут все по двое спят.
– Тише вам, – послышался недовольный голос. – Спать ложитесь уже…
– Ну как хочешь, – прошептала женщина, – замёрзнешь, сама придёшь.
Привыкнуть к холоду было сложно.
Работали по 10 часов с раннего утра до темноты. Работали и в метель, и в сильный мороз. Женщины валили лес. Мужчины строили бараки, возводили хозяйственные постройки.
Пожилая женщина, которая звала к себе погреться, рассказывала:
– Я тут с двадцать второго года. Одна из первых прибыла. Работала учительницей в гимназии. Кто-то из учеников рассказал дома, что я на литературе поверхностно коснулась жизни командиров белого движения. На следующий день меня вывели прямо с уроков.
Две мои дочки и сын учились в одном классе. Их тоже забрали. Мне повезло здесь больше, чем всем остальным. Мои дочери живут со мной в одном бараке. Но мы как бы не знаем друг друга. Тут родственников не селят вместе.
Все знают, что они мои дети. Но я не могу к ним подойти. Спасло лишь то, что у нас фамилии разные.
Они
