было разбудить вас… – Горничная заламывала руки. – Но вы так плохо спали, что я…
– Ты не виновата, – заверила ее Кива. – Ты не знаешь, что ему понадобилось? Свадьба же… – она подавилась этим словом, – только завтра.
Бринн собрала свежую одежду для Кивы и поторопила ее в ванную комнату.
– Да что угодно. Сегодня должны приехать его сестра и принц Вошелл. Может, уже приехали, и ему хочется познакомить вас с ними?
Кива надеялась, что дело в этом. Ей было интересно посмотреть на королевскую семью, особенно на девушку, в которую была влюблена Миррин. Но даже если так, ей не хотелось тратить время зря. Каждая упущенная минута – это минута, которую она могла потратить на поиск пути из замка.
Бринн ловко помогла Киве надеть новое платье, на этот раз черное. Ткань прилегала к телу, обрисовывая медленно возвращающиеся изгибы и намек на мышцы, которые Кива пыталась нарастить.
– Тут вообще есть нормальная одежда? – спросила Кива, хмуро рассматривая очередной разрез на бедре. Но на этот раз, к ее счастью, прикрыто было больше: только разрез, а верх платья диагонально проходил через грудь и поднимался на одно плечо, оставляя другое обнаженным.
– Извините. Его Величество…
Кива вздохнула:
– Дай угадаю: сам выбирал.
– Погодите, вы еще свадебное платье не видели, – буркнула горничная полным отвращения тоном, принимаясь укладывать Киве волосы.
Киву слегка замутило при этих словах, но вот то, как они были сказаны…
– Ты не слишком-то любишь Навока, да?
К удивлению Кивы, Бринн не испугалась и не бросилась защищать короля, а фыркнула:
– Его не назвать всеобщим любимчиком. Даже собственная сестра ему не рада, а она – самое милое и доброе создание на свете. Что говорит о нем лучше?
Уважение Кивы к горничной вмиг возросло. Она осторожно спросила:
– Ты вчера рассказывала, что работаешь здесь всего несколько месяцев. Он… Он что-то сделал, чтобы заслужить такое мнение о себе?
Пальцы Бринн замерли, и она повернулась, чтобы взглянуть Киве в глаза.
– Нет, ничего такого. – Она указала на свое платье горничной. – В таком наряде я все равно что мебель. Могу быть хоть его покойной матушкой, а он и не заметит, потому что ни разу на меня не посмотрит. В его мире слуги – низшие существа, и относится он к нам соответственно: как будто нас вовсе не существует.
Ее глаза озорно блеснули:
– Я так часто убиралась у него в покоях, а он продолжал совещания, даже не замечая, что я в комнате. Я такого наслушалась, не поверите!
И будто не признавшись только что в том, что знает вещи, за которые ее можно обвинить в государственной измене, Бринн вернулась к прическе Кивы – замысловатому многослойному сооружению, украшенному блестящими бусинами.
– А это не слишком? – вяло спросила Кива, смотрясь в зеркало.
– Вы невеста короля, – ответила Бринн, провожая ее
