руках грубеет Дарза[166], сумерки
Ждут женихами,
Смотрят овно:
– Лови мозоли рун!
11.06.1991 г., Москва, Зелёный театр,
мастерская Юрия Балашова
Кто же вплёл
Кто же нить в твои волосы вплёл —
Прижилась крепче грубых узлов,
Обронил перья гордый орёл
Громовей[167] переплавить в озол[168]
Белым высвистом яркой рябины,
Седым вороньём.
Раззадорилось в угол плечо
Расплескать кадку искрами в ночь.
Тропы звёздные петь горячо,
Губы лопались – помнят воочь[169].
И бояриться в души мятежно летела молва.
Светлели ковши,
Отвагой кипели —
Как повольницей[170] грозно ожил
Берег.
Где вы были, когда рвы-разрывы
Роднили иглой нездешней,
И рубахи глубокий вырез
Стал тесен?
Робели в рассвет гремучий
Вверить поводьям участь,
Спешились зори-сны
Казнить…
Сгинули ночью чёрной
Жечь листопадом чёлны,
Удел скитать.
Прощать всегда —
Кто же вплёл…
Июнь 1991 г.
Как любил
Вечер бросался в ноги тебе,
Жадный, за пядью пядь,
Буйство лесов, угар степей
В горсть обуздать.
Смелый в ладонях угли держал,
Звал голоса.
Крылья стрекоз, века Стожар[171],
Трут и кресало.
Где аукали долю ухари —
Там посмеешь знать.
Приходи ко мне теплотой камней,
Обручами сна.
Кольца горячие пьют ручей,
Жаждой помолвлены.
Звон высек в скалах плеск очей —
Горе Луны.
Ивы шептали покой земной,
Стрежень молвой пугал.
Искры сулили свет иной
Плетью закала.
Зори росные,
Дарит сизый дым
Зеркала-берега.
Околесицей,
Белой лестницей
Пропадать в облака.
И не петь цветы
У прогалины —
Отцветут без меня.
Как тебя любил,
Знают горький ил
Да молва-Иня.
Где проплакали
Грозы пахари —
Осень жалит осой,
Лишь седой упрёк
Гонит поперёк
Пеленать стон лозой.
Июнь 1991 г.
Досталось
